Владимир Леонов - Слепи мне счастье…

Когда стрелки часов подошли к шести вечера, Владимир выполнил последнее свое пожелание: « Напиши все свои тревоги на песке» – Владимир присел на корточки и написал обломком раковины несколько слов, потом повернулся и зашагал прочь. Он не оглядывался назад, зная, что скоро начнется прилив…

А в сознание накатилась другая волна – чувственная яркость строк поэта, ставшего больше, чем век, с ощущением онтологической непрочности бытия:

Близкое состояние, с очевидным, хорошо просматриваемым ключом к ответу, позволил себе описать Иосиф Бродский:

Об этом великом уроке, что каждый закат – это начало очень – очень яркого и большого рассвета, напомнили Владимиру эти слова:

«Уже поздно возвращаться назад, чтобы все правильно начать, но еще не поздно устремиться вперед, чтобы правильно закончить»

Ошо

Они оживляли в сердце Владимира мощь эпикурейского вожделения – что жизнь коротка, как вздох – возносящего ум от суеты к первообразу человека – воспринимать мир как «жизненный пир », с напряженным призывом – «наслаждайтесь жизнью, ощущайте ее полноту, ее интенсивность. Будьте героями на Празднике жизни.»

***

Жизнь с каплей идеала – обращаться к уму и сердцу, а не к свахам и самоперепеву, убивать «себя собственным умом» и в чистой простоте « божественную матрицу читать». В ком выдающаяся, преобладающая стихия – это мысль; она двигается, играет и сверкает, она тешится своей живучестью.

Метафора о мысли – «Ты как благовест лучей, а я есть твое чистокровное порождение».

Напоминание:

Счастье – это состояние ума. Радостное, уверенное, умиротворенное. Свободное при любых обстоятельствах.

Быть личностью, кто по сути, по определению, как медный всадник, с « думой на челе» (Пушкин). И у кого, как у Грибоедова А. С., « пламенная страсть… к делам необыкновенным», замыслам беспредельным.

А потому смел, самовластен и своенравен.

Притча

Как – то странник дошёл до окраины деревни и примостился для ночлега под деревом. Вдруг к нему подбежал крестьянин и крикнул:

– Камень! Камень! Отдай мне драгоценный камень!

– Какой камень? – не понял странник.

– Вчера ночью Бог пришёл ко мне во сне и сказал, чтобы я вышел на окраину деревни, когда начнёт смеркаться, и что странник даст мне камень, который обогатит меня на всю жизнь.

Странник порылся у себя в сумке и вытащил оттуда камень.

– Наверное, Бог имел в виду вот этот, – сказал он. – Я нашёл его в лесу вчера вечером. Хочешь, бери его.

Крестьянин стал с любопытством рассматривать камень. Это был самый большой алмаз в мире, размером с голову человека.

Всю ночь крестьянин проворочался в постели, не сомкнув глаз. На рассвете он разбудил странника и сказал:

– Отдай мне богатство, благодаря которому ты так легко расстался с алмазом.

Поэт, практик значительно глубокий, мощный, жизненный. Он не верил в смерть, он верил, что жизнь вечна (« что жизни нет конца» ). Преодолевал трагедии, сублимировал их в радость, в драматическую радость, гармонию. Для него «прошлое», настоящее и будущее – это «теперь». Обращаясь к будущему поколению, он говорит, что в этот самый миг: « … И ты и я – мы встретимся, – теперь».

Образы поэта подчас удивительно смелы, лирически дерзновенны и иррациональны – не смысловое сообщение, а внушение настроения, когда чувство абсолютно гнет логику:

Основная тем поэзии Фета – любовь, чувственность. Языческий культ Прекрасной Дамы. Его поэзия покоится на эстетике красоты – на принципах гармонии, четкости, пластичности и ясности.

«Откуда у этого добродушного, толстого офицера такая лирическая дерзость, свойство великих поэтов?» — писал Лев Толстой.

«Лирическая дерзость» – очень точное определение основной доминанты фетовской поэзии.

Именно так: через все творчество Фета проходит одна рыдающая нота, звонка трагическая струна – поэт напряженный, динамичный, «дерзкий». Все остальные мотивы находятся на периферии его творчества, на окраине: все идиллики, безмятежные сельские радости.