Марк Дейч - Коричневые

«Отцы и деды наши выбрали такую форму захоронения. Это решение, которое принято Съездом народных депутатов. Значит, и Богу было так угодно, если к власти пришел Ленин.

Я был в Археологическом музее в Египте, видел мумии фараонов. Сейчас в Египте официальная религия – ислам. По исламу надо умершего хоронить в день смерти. Но. никто же не настаивает, чтобы эти мумии похоронили».

Хоть стой, хоть падай. То ли притворяется Геннадий Андреевич, то ли – не совсем здоров.

В Библии действительно сказано: «Всякая власть от Бога». Только ведь власть может быть и Божьим наказанием. Об этом, правда, в Книге книг напрямую не говорится, но легко прочитывается.

А по поводу египетских мумий тов. Зюганов просто-таки отчебучил. Видите ли, Геннадий Андреевич: когда этих самых фараонов мумифицировали, в Египте ислама не было. Это над вами кто-то пошутил. А вот когда ту же операцию с Ильичом проделали, Россия была уже вовсю христианской. Во всяком случае, таковой казалась. А по христианскому обычаю тело земле предается. Вы не знали? Впрочем, забыл: вы же атеист, согласно вашему учителю, незабвенному Ильичу, всё это – «поповские сказки».

Не забывает тов. Зюганов и своего соратника, неандертальца в лампасах:

«Что касается высказываний Макашова. Тысяча пятьсот участников съезда НПСР единогласно приняли резолюцию, что в многонациональной стране надо уважать любой язык, народ, культуры, строго действовать в рамках закона. Вы мне назовете другую организацию, где так происходит?»

Нет, Геннадий Андреевич, не назову. Объясню почему. В других организациях такие резолюции без надобности: уважение к языкам и народам, к закону – подразумевается. Вам же приходится периодически своих соратников урезонивать, на голосование ставить. Дескать, не горячитесь вы так, погодите немного. Вот из окопов вылезем, тогда уж развернемся.

Ну– ну. Ждем-с.

В конце 90-х в конференц-зале Музея Маяковского некая неонацистская группа «презентировала» новый журнал. Вел презентацию молодой человек вполне «арийской» внешности, с нарукавной повязкой, на которой отчетливо просматривалась стилизованная свастика. В кругах единомышленников молодой человек был известен под кличкой Геббельс.

– Наш путь, – вещал «Геббельс», – путь радикальной революции. Наши союзники – в первую очередь это исламские фундаменталисты, ведущие отчаянную борьбу против «большого шайтана».

Союзник сидел как раз рядом со свастикой. Чуть позже, никого не стесняясь, он выскажет свое кредо:

– Мы выдвинемся на передний план российской политики и поведем диалог с позиции силы. В правительстве России будут сидеть моджахеды, которые заставят считаться с собой весь мир.

Автор этих слов (он же «союзник») – Гейдар Джемаль. В каком-то смысле он оказался прав. Правда, в правительстве России пока еще нет моджахедов. Но «диалог с позиции силы» уже идет – он заставил содрогнуться весь мир. В этом «диалоге», по замыслу Джемаля, не последнее место отведено России.

Гейдар Джемаль азербайджанец, но давно живет в Москве. Он учился на арабском отделении Института восточных языков при МГУ, откуда был вынужден уйти в связи с обвинением в «буржуазном национализме». Зарабатывал репетиторством, вращался в околодиссидентской среде, был причастен к так называемому «черному самиздату».

Нельзя не сказать о некоторых странностях, которые проявились уже тогда – на ранних этапах становления будущего фундаменталиста. Близость к диссидентским кругам и к «самиздату» никак не повлияла на его благополучие. Что, согласитесь, довольно необычно. И уж совсем странно: молодой человек, обвиненный советской властью в «буржуазном национализме», имеет свободный доступ в спецхраны московских библиотек, где он изучает труды «новых правых» – тех, кого нынешние русские неонацисты почитают за идеологов.

Что– то тут, воля ваша, не так.

В конце 80-х г-н Джемаль входил в центральный совет общества «Память». По его словам, ему необходимо было « нащупать контакты с русскими национал-патриотами ». Однако вскоре его «разоблачили и изгнали». Лидер «Памяти» Дмитрий Васильев излагает версию тогдашних событий совсем иначе. Г-н Джемаль вел идеологический семинар для рядовых членов «Памяти». Посетив однажды этот семинар, Васильев пришел в ужас: эскапады Джемаля были не только антимонархическими (что для Васильева абсолютно неприемлемо), но и представляли собой, по выражению лидера «Памяти», « сгусток национал-социализма ».