Чак Паланик - Беглецы и бродяги

Со своим последним ходячим проклятием из долгой цепочки Дэвидов она познакомилась по объявлению в газете. Они встретились, выпили кофе, и ей показалось, что он вполне милый – достаточно милый, чтобы через пару дней пригласить его в гости к себе домой. Джина жила на последнем этаже в Хедли-Хаус, что на углу Сальмон-стрит (ЮЗ) и Двадцатой авеню, а я жил в том же доме на втором этаже. Стены были такими тонкими, что каждый вечер я слышал как минимум три телевизора у трех разных соседей.

Писательница Катерина Данн права, что в Портленде на каждом углу поджидает история. Меня избили на углу Адлер-стрит (ЮЗ) и Пятой авеню – там теперь бар «Red Star Grill». Дело было в пятницу вечером, я возвращался домой из спортзала. Еще даже толком и не стемнело. Я завернул за угол, и ко мне подошли молодые люди. Они все были черные, все – в черных свитерах с капюшоном, и тот, который подошел самым первым, без единого слова врезал мне кулаком в челюсть, причем с такой силой, что я упал и ударился головой об асфальт.

Кто-то из них закричал:

– Двадцать пять очков.

И после этого всякий раз, когда кто-то пинал меня в голову или в спину, другие кричали: «Десять очков». Или: «Двадцать очков», если удар был особенно сильным или приходился в лицо. Все продолжалось примерно столько, сколько горит красный свет на светофоре. Потом они убежали, а я поднялся и крикнул им вслед что-то неконвенционное. Тогда они побежали за мной, и мне пришлось убегать – на Бернсайд-стрит (З), где были люди и свет.

В тот же вечер в квартире у Джины: она собралась приготовить ужин для своего последнего Дэвида. Он пришел, она усадила его на диван в гостиной и дала ему бокал вина, чтобы он не скучал, пока она заканчивает с готовкой. Кухня у нее в квартире примыкала к гостиной, так что оттуда можно было разговаривать с человеком, который сидит в большой комнате, но нельзя было увидеть, что он там делает.

Когда я позвонил в полицию, чтобы заявить об избиении, мне сказали, что первым делом мне надо было обратиться в больницу. Об этом всегда надо помнить, когда гуляешь по темным портлендским улицам. Полицейский, с кем я разговаривал по телефону, назвал это все «вопиющей дикостью» и предложил выслать мне форму заявления, которую мне надо заполнить и отослать им обратно.

Вместо того чтобы идти в больницу, я позвонил Джине – из телефонной будки в виде китайской пагоды на углу Четвертой авеню (СЗ) и Дэвис-стрит.

В тот же вечер в квартире у Джины: она вернулась из кухни в гостиную очень быстро. Ее не было считанные минуты – как раз столько, чтобы гость успел выпить бокал вина. Она вплыла в комнату с дымящимся блюдом лазаньи. Вся такая красивая, в фартуке с рюшками. На руках – простеганные кухонные рукавички. Губы аккуратно накрашены, прическа закреплена лаком. Она сказала:

– Ужин готов.

Входная дверь была нараспашку, а последний Дэвид исчез без следа. Пустой бокал из-под вина стоял на журнальном столике. На диване лежал «Космополитен», открытый на статье про влагалища, сопровождавшейся очень подробными иллюстрациями. В коридоре стояла пожилая соседка, которая, видимо, вышла вынести мусор, но так и застыла с мешком в руках, глядя на Джину сквозь открытую дверь.

А весь Джинин диван был обильно полит свежей спермой.

Джина застыла на месте и просто стояла, вдыхая запах горячей лазаньи и собственного лака для волос.

Пожилая соседка спросила из коридора:

– Джина, голубушка, у тебя все в порядке?

И вот тогда зазвонил телефон.

Я поэтому и не дошел до больницы. Я потом три недели не мог жевать. Вернее, мог, но только передними зубами. И есть приходилось крошечными кусочками, отщипывая понемножку, потому что весь рот был разбит в мясо. Но в тот вечер, в телефонной будке в виде китайской пагоды, когда Джина мне все рассказала и поделилась своей теорией о «проклятии Дэвидов»… со спермой последнего Дэвида, подсыхающей у нее на диване… да, я знал, что потом будет больно, но я просто не мог не смеяться.

– Веселится и ликует весь народ: в Портленде есть секс! – говорит Тереза Дольче, правозащитница работников секс-индустрии и издатель всемирно известного журнала «danzine». Она говорит: – Вместо того чтобы бороться с неизбежным, лучше попробуем уберечься от нехороших болезней и предотвратить нежелательную беременность.

Мы с Терезой сидим в кафе «Bread and Ink» на Готорн-бульвар (ЮВ). Она ест салат со спаржей. У нее удивительные глаза: то карие, то зеленые – в зависимости от настроения. В 1994 году ее машина сломалась на подъезде к Портленду, и с тех пор она здесь и живет – пишет статьи, выпускает журнал, сама работает в секс-индустрии и борется за улучшение условий труда в данной сфере услуг.