Эрик Маккормак - Первая труба к бою против чудовищного строя женщин

Я снова перевел бинокль на Стровен и только теперь обнаружил тот же феномен в самом городе: каждое здание слегка покосилось, и угол наклона не был произвольным – все дома клонились в сторону Площади. Я снова присмотрелся. Поначалу я решил, что центр ее, примерно пятьдесят ярдов газона со скамейками и Мемориалом героям войны, находится в тени. Но то, что я принял за тень, на самом деле оказалось глубоким провалом. Все вокруг – здания, телефонные столбы, уличные фонари – склонилось к этой огромной дыре в земле.

И прямо у меня на глазах все очень медленно, едва заметно подвигалось к яме – на дюйм, на два, но с той же неуклонностью, с какой перемещаются ледники. Потом фасады ближайших к обрыву зданий – Библиотеки, Бакалеи Дарвелла, Пекарни Маккаллума – стали крошиться и съезжать в яму, подымая тяжелые тучи пыли. Остатки рухнувших домов опасно балансировали на краю, открывая всему свету свое чрево, будто сломанные кукольные домики.

А дальше произошло нечто ужасное. Послышался глухой рев, подобный грому, но доносился он из-под земли. Карниз, на который я вскарабкался, чуть подался – тоже в сторону Стровена. Сам Кэрн-Хед задвигался подо мной, медленно и неуклонно, в сторону великого провала.

Этот грохот и движение горы, и страх, что сейчас вся земля начнет безвозвратно сползать в бездну, повергли меня в панику. Я повернулся и обратился в бегство.

Кто-то гнался за мной.

Вот что самое страшное: я спасался бегством и отчетливо слышал шаги за спиной. Краем глаза я различал преследователя – или, по крайней мере, его фигуру. В черной одежде и непременно хочет схватить меня, оттащить обратно на рушащийся уступ. Испугавшись погони, я помчался так быстро, как не бегал никогда в жизни. Я все оглядывался, надеясь, надеясь, надеясь, что он меня не настигнет. Я бежал под откос по самой крутой части склона, передвигался огромными прыжками, когда запнулся ногой о куст чертополоха и покатился по склону, натыкаясь на камни, пока не налетел с размаха на валун.

Я поднялся, еле живой, но готовый отразить врага и бежать дальше. Преследователя нигде не было видно. Я оглянулся на Кэрн-Хед. Нигде никого. Только овцы паслись неподалеку, иногда поглядывая на меня. Я ничего не слышал, более не ощущал колебаний земли. Поднеся руку к лицу, я вымазал ее кровью – порезался острыми краями окуляров.

Я несколько раз глубоко вздохнул и принудил себя остаток пути пройти шагом. Возле караульного домика я остановился и поблагодарил молодого солдата за бинокль.

– С вами что-то случилось? – спросил он, заметив кровь у меня на лице и грязь на одежде и обуви.

– Все в порядке, – ответил я. – Кто-нибудь еще проходил этой дорогой после меня?

– Нет, – сказал он. – Инженеры приедут только завтра.

– Вы слышали шум? Земля не тряслась?

– Ничего такого, – сказал он. – С вами точно все в порядке?

– Точно, – сказал я.

Идя к машине я осознал, что пережитый мною ужас немногим отличался от постоянных кошмаров, и попытался уверить себя, что кошмар не мог прорваться в обыденную жизнь, и создание моих снов не могло обрести плоть в реальном мире.

Здравый смысл мог бы успокоить меня, однако не успокоил.

Когда я выбрался из лабиринта горных дорог на шоссе, дождь начался снова. Никаких планов, кроме визита в Стровен, я на эту поездку не строил. Теперь, когда дело было сделано, ничто меня тут не удерживало. В городе не осталось жителей. Я мог бы выяснить, куда они переселились, найти знакомых, но я не был уверен, хочу ли я кого-нибудь повидать и будут ли они рады мне.

Я ехал на север, к Глазго. День близился к вечеру, дождь сгущался. К тому времени, как я добрался до Города, наступила ночь. Тротуары были запружены людьми, под зонтиками шли немногие, а большинство – с непокрытыми головами, только воротники подняли от дождя. Эти люди казались мне зомби с пустыми глазами; если их взгляды и были куда-то обращены, то вовнутрь.

Знак над головой указывал направление к реке, и я последовал за машинами, ехавшими этим путем. Многие пересекали мост, но я выбрал путь вдоль северного берега, к докам.

Я ехал медленно, зная, что где-то здесь находится отель «Блуд». Я подумывал остановиться там на ночь. Интересно, думал я, работает ли там еще коротышка с козырьком на носу, узнает ли он меня. Я попрошу тот самый номер, где ночевал мальчиком. Сам не знаю, на что я рассчитывал: посмотреть в щель и увидеть женщину из бара с незнакомым моряком?

Но вывески «Блуда» нигде не было видно. Старые склады и трущобы на берегу реки снесли. Рельсы заасфальтировали, гигантские краны и швартовые тумбы убрали. Вместо доков разбили цветники, где теперь ничего не цвело, если не считать мусора, высаженного промозглыми ветрами. А вдалеке все так же сияла и переливалась в городских огнях река.