Кэндзабуро Оэ - Опоздавшая молодежь

— Пойду подгоню машину. А вы пока попробуйте подобрать слова на букву «С», — сказала Икуко Савада с явным нетерпением и убежала, как мальчишка, расталкивая толпу плечами.

Может быть, «саама»? Это единственное из известных мне слов, в котором после «с» стоит две буквы «а» подряд. Ну что ж, начну, пожалуй, с него. Саама — серна или козел, обитающий в Южной Африке. Может быть, Икуко Савада едет охотиться на диких зверей? Уж не боднул ли ее вчера в темноте какой-нибудь серно-козел? Или, может быть, comrade — товарищ? А это что, проблема друга? А вдруг Икуко Савада решила обмануть отца и вступить в компартию? Carrot — морковь, cauliflower — цветная капуста. Не за тем же Икуко Савада ехала встречать меня в шесть часов утра, чтобы посоветоваться о приготовлении салата?

Я рассмеялся. Пассажиры рядом покосились на счастливого юношу и даже языком прищелкнули. Это напомнило мне почему-то еще одно слово: conception — зачатие. Нет, я решительно отверг его, к тому же у этого слова есть и другие значения, это не главное. Неужели она беременна? Нет. Тогда, может быть, condamne a mort, corruption … [9] Приговоренный к смерти (франц.). Развращение, продажность (англ.).

Когда я взволнован, мне в голову лезут самые злосчастные, мерзкие слова. Приговоренный к смерти, развращение — эти слова пышно разрослись на корнях слова «зачатие». Я перестал искать слова. Потом с чемоданом на плече побежал. Миновав контроль, я увидел, как ветровое стекло машины Икуко Савада, блеснув в лучах утреннего солнца, неловко поворачивается в мою сторону. Серый «фольксваген», перепачканный в грязи, как собака. Постепенно ветровое стекло просвечивает, будто рассматриваешь дно реки, и сквозь него я вижу лицо Икуко Савада, еще более жалкое и некрасивое, чем обычно. Это от напряжения, она ведет машину, я понимаю, и от притаившегося в ее сердце горя. Во мне что-то жалобно застонало. Я почувствовал, что у меня не хватит духа посмотреть в глаза этой поверженной восемнадцатилетней девушке, лишенной стыда, не заботящейся о своей репутации. Я стал чересчур сентиментальным.

Не глядя на нее, я втиснул на заднее сиденье чемодан и, высоко подогнув ноги, сел рядом с Икуко и хотел уже было захлопнуть дверцу, как подбежал невзрачный, точно встрепанная птица, низкорослый мужчина с повязкой таксомоторной компании на рукаве, ухватился за ручку дверцы и, будто желая о чем-то предупредить нас, открыл свой грязный рот. Но тут Икуко Савада резко дала задний ход, мужчину отбросило в сторону, и со скоростью пятьдесят километров в час «фольксваген» ворвался в скопище машин. Я захлопнул дверцу.

Выехав на улицу, по которой ходили трамваи, Икуко повернула налево. Я стал думать об отброшенном в сторону мужчине, ругая себя и Икуко. Причинение боли такому слабому ничтожному человечку могло, конечно, помочь залечить раны в своем собственном сердце. Правда, ненадолго. Но все равно нельзя делать такого чужому человеку. Нельзя плевать на весь свет и делать такое. Даже если это и исходит от восемнадцатилетней отчаявшейся девчонки…

— Я не вылезаю из машины со вчерашнего дня. Правда, волнующая меня проблема — не car . [10] Car — автомобиль (англ.). Я просто не сдержалась и сделала глупость, — сказала Икуко грустно. Девушка действительно страдала.

Наша машина, обгоняя трамваи, набитые рабочими и студентами, неслась в район Нихонбаси. Освещенные утренним солнцем дома выглядели не особенно безобразными. И машины, ехавшие рядом с нами, тоже имели свое лицо, и их тоже красило утро.

— Сначала я поехала в Иокогаму, потом в Камакура, затем вдоль моря до Фудзисава, оттуда возвратилась в Токио, промчалась по автостраде Косю, снова вернулась в Токио. Пока я носилась, машин становилось все меньше, улицы шире и удобнее, и на рассвете я неожиданно оказалась у вокзала. И, вспомнив, что как раз сегодня вы должны вернуться, поднялась на платформу.

Икуко Савада уже не говорила голосом дикторши телевидения. Она была слегка пьяна. В машине я уловил запах спиртного. Пошарив рукой под ногами, я обнаружил и бутылку шотландского виски. В ней еще оставалось примерно треть.

— Выпьем? — сказала Икуко Савада.

— Угу.

Я отхлебнул. Потом передал бутылку Икуко Савада и она, приложив ее к губам, не отрываясь, сделала несколько глотков. Я понял это по движению ее бледной, тонкой шеи, в складках кожи скопилась грязь. Откровенно говоря, мы с Икуко Савада никогда не были так близки. Зажегся зеленый свет. Задние машины сигналили нам. Я отобрал у Икуко бутылку. Пробка была сделана с большим вкусом. Один из самых выдающихся в мире способов использования металла.