Александр Прозоров - Репортаж о черном мерседесе

– Ну как? – с гордостью спросил я.

– Во-первых, – тяжело вздохнула она, – ты полный кретин, и жив до сих пор только потому, что дуракам везет. Во-вторых, как адвокат я могу гарантировать, что ни один из преступников наказания не понесет.

– Почему? – опешил я. – Ведь все факты налицо?! Они пытались заставить меня передать им все деньги, а потом сигануть с моста, как Копелевича.

– Для самых тупых повторяю, – скрипнула Ольга зубами. – То, что вы с приятелями наболтали на пленку, это всего лишь забавная фантазия. Не вижу ни акта изъятия ценностей, ни показаний свидетелей, ни фамилий понятых, ни видеозаписи того, кто и когда забронировал ячейку в камере хранения, как туда положили помеченные ценности, как их извлекали преступники. Тебя тоже подвергали внушению и снятию внушения не специалисты, без свидетелей и понятых, к тому же без твоего согласия.

– Я был согласен!

– Где бумажка? – она театрально подняла справочник и заглянула под него. – Завалилась куда-то?

– Ты мне не веришь?!

– Какая разница? Фактов-то нет! Фактиков.

– А пленка?

– Если бы на основании пленки, которую двое шутников наболтали на магнитофон, у нас сажали в тюрьму, то на воле не осталось бы даже судей. Нужны до-ка-за-тель-ства! А их нет, и никогда не будет. Твоего гипноза никакое вскрытие никогда не выявит, а единственную зацепку ты только что придушил!

– Как «придушил»? – опешил я.

– Очень просто. Ты готов насобирать к завтрашнему дню шестьдесят тысяч долларов, положить их в камеру хранения, а потом спрыгнуть с моста? Нет? Вот и все. Если этого не случится, бандиты как минимум насторожатся, и следующую жертву станут проверять намного внимательнее. А может и просто затаятся. Повторить следственный эксперимент со всеми необходимыми формальностями теперь просто невозможно. Вопросы есть? Вопросов нет. – Она вынула кассету и отдала мне. – Приятно было увидеться.

Добраться до дома я так и не смог – прямо в родной парадной дюжие ребята уверенно подхватили меня под руки, вынесли на свежий воздух и умело запихнули в темный «СААБ». Спасибо, хоть не в багажник.

– У тебя что, склероз? – хмуро поинтересовался один из парней. – Валерий Алексеевич твоего звонка еще вчера ждал.

– Телефон забыл.

– Мы напомним, – весело пообещал другой. – Только попроси.

Так, на руках, и принесли в кабинет на третий этаж, под ясные очи господина Якушина.

– Присаживайтесь, Сергей Александрович, – гостеприимно предложил Валерий Алексеевич, и его гаврики тут же уронили меня на стул. – Помнится, вы хотели мне что-то рассказать?

Я вздохнул и оглянулся. Добры молодцы, повинуясь кивку хозяина, почти бесшумно выскользнули за дверь.

– Слушаю, – Валерий Алексеевич поставил локти на стол и сложил ладони.

– Николай Ретнев не знал английского языка, – не очень уверенно начал я. – Он решил выучить язык под гипнозом и обратился в фирму «Агат».

Тут у меня как-то получилась пауза. Ждал, что Валерий Алексеевич заявит: «Брешешь ты все!» и вызовет «специалистов»; или хоть непонимающе пожмет плечами, но хозяин кабинета с непроницаемым выражением лица кивнул:

– Продолжай.

– Мне удалось выкопать еще пятерых людей, связавшихся с этой конторой, – я вытянул из кармана блокнот с мартирологом. – Все до единого покончили с собой при неясных обстоятельствах. Поскольку доказательств не нашлось, вчера я ходил в это место лично.

На стол легла кассета.

– Интересная история, – кивнул Валерий Алексеевич, наклонился к телефону: – Виктория Сергеевна, принесите пожалуйста «Панасоник» из комнаты отдыха.

Вскоре секретарша внесла в кабинет огромный двухкассетник.

– Перемотать надо, на начало, – вспомнил я.

– Перемотаем, – согласился хозяин кабинета.

Слушал он внимательно, и чем дальше, тем яснее пропечатывалась на его лице злорадная усмешка. У меня на душе начало понемногу отлегать.

– В комментариях не нуждается, – признал он, когда Коля хлопнул в ладоши. – Но мы договаривались, что ты найдешь имущество.

– У меня сложилось такое ощущение, – осторожно начал я, – что постороннему человеку лучше не знать, что это за имущество и где оно пребывает. Теперь, когда есть кому задавать вопросы, вы вполне обойдетесь без меня.

Валерий Алексеевич внимал, недоверчиво склонив голову набок, но в конце концов расхохотался: