Давид Шахар - Путешествие в Ур Халдейский

— Живые люди и мертвые города, — произнес он, и сердце его возрадовалось при виде представшей перед его внутренним взором картины, в которой он сам прохаживался среди руин Ура Халдейского. Это видение возникло еще прежде, чем он начал записывать данные о книге, и прежде, чем выяснилось, что имя автора — сэр Леонард Вулли, и это — тот самый прославленный археолог, который долгие годы вел раскопки в Уре.

Уже долгие годы Срулик не открывал книгу с таким страстным ожиданием, не покинувшим его и тогда, когда он начал читать названия глав и обнаружил, что книга не касается раскопок Ура Халдейского, а описывает начало авторского пути в качестве археолога в Египте и Каркемише. Название Каркемиш не вызвало у Срулика в памяти ничего, кроме непонятного отрывка фразы «Халне не то же ли, что Кархемис?» [36] Исаия, 10:9. , однако само по себе это странное слово, хранившее в своей чужеродности привкус далекого мира, проступавшего в латинских буквах этой книги, будто нечто определенное и ныне существующее — даже если его существование не что иное, как существование древностей, слово это пробудило в Срулике трепетное томление, и он, вместо того чтобы продолжать заполнять карточку, открыл книгу на главе «Каркемиш» и начал читать: «Т.Э. Лоренс и я ездили в 1912 году к северу от Алеппо в пролетках старого типа. Тогда они еще не уступили место машинам, да и железной дороге еще предстояло быть построенной. Через два дня пути нас встречали в Джираблусе, оказавшемся не чем иным, как маленькой грязной деревушкой, расположенной у развалин Каркемиша. Нас встретили, поскольку, хотя я и был новичком в тех краях, Лоренс уже работал там в прошлом сезоне вместе с Хогартом и Кэмпбеллом Томпсоном, а посему считался старым другом». Тут появилась тетушка Элька с вестью об из ряда вон выходящей цене, вырученной ею за пепельницу с павлином, а Этель водрузила две корзинки на кипу книг. Слушая и изумляясь, Срулик сунул руку под корзинки, намереваясь продолжить чтение, и с ним случилось нечто, в чем он, охваченный лихорадочным предчувствием, был склонен видеть знамение, перст Божий, указывающий ему путь: вместо книги «Мертвые города и живые люди» его рука вытащила другую книгу, которая тоже оказалась сочинением сэра Леонарда Вулли под названием «Авраам — последние открытия и еврейские источники».

Пока Элька предавалась воспоминаниям тридцатилетней давности, он открыл книгу на том месте, где она открылась, и начал читать: «Ур был весьма древним городом уже в дни Авраама. Лишь тот, кто собственными глазами видел пустыню Арам-Нагараим, может постигнуть ту колоссальную пропасть, которая отделяет прошлое от настоящего. Большой город с населением не менее четверти миллиона жителей превратился в груду развалин, похороненных под песками пустыни, в которых разбросаны черепки и кирпичные осколки. Еще труднее представить себе, что эта бесплодная пустыня была некогда плодородным садом…»

Поскольку уже то, что книга попалась ему в руки, казалось Срулику перстом Божьим, ему тут же был ниспослан добавочный перст той же божественной десницы в сияющем звоне меди: когда тетушка Элька рассуждала о том, из какой прекрасной меди сделана эта пепельница и с какой легкостью высекала она рельеф с павлиньими перьями, страница, которую он тайком читал, перевернулась, и, открыв книгу в другом месте и опустив взгляд, он увидел под своим пальцем слово «медь» — печатный отголосок тетушкиных слов, столь осязаемо подтверждавший правильность открывавшегося перед ним пути отсюда в Ур Халдейский.

«Торговец медью, — продолжал он читать по книге, лежавшей у него на коленях под столом, — оказался человеком, жившим в доме номер три по Прямой улице, в том самом, который я уже описывал как весьма характерный в своем роде. Со временем он вошел в долю с человеком по имени Ианасир, жившим в доме за ним. (Поскольку этот дом выходил на Старую улицу и, чтобы дойти до дома компаньона, ему нужно было сделать большой крюк, они прорубили проход в ограде.) Оба они занимались поставками меди на местный рынок. В былые дни медь привозили из Омана в Персидском заливе. Это была природная смесь руд, дававшая твердый сплав, идеальный для литья. Однако это месторождение уже давно иссякло, и слитки теперь привозили в Ур из более отдаленных мест, в основном с севера, с гор Анатолии. Их агенты покупали металл на рудниках, доставляли его на вьючных ослах к великой реке Евфрат и там грузили на лодки».