Ярослав Астахов: Лезвие осознания (сборник)

Он отстранился от меня и выпустил мою руку.

Я продолжал в это время смотреть ему в глаза, и я видел: слезы вдруг выступили на них.

Он был готов разрыдаться! И это был второй случай, когда я ожидал от него чего угодно, только не этого.

Гарри сглотнул и произнес с интонацией обиженного капризного ребенка:

– Боб, а… мое тело тебе?.. мой голос?..

– Впрочем, – он вдруг рванулся ко мне и захватил под водой обе руки мои в свои. – Я понимаю тебя! Ведь я испытываю к тебе в точности то же самое, что и ты к Сесилии. Вся жизнь моя сосредоточилась в том, чтобы дотрагиваться до тебя, слышать, что ты говоришь, а что именно говоришь – не важно. Я этого хочу. И я добьюсь этого любой ценой, Боб. Вот помяни слово мое: любой!

И вдруг лицо его исказилось, и снова мне показалось, что это передо мною не человек, а пума.

– Но ведь какая сука, какая все-таки сука!..

– Я предупредил тебя Гарри, – произнес я.

– Да, Боб, – сдавленно откликнулся он. – Я это услышал, и я это хорошо запомнил. Так вот, я сделаю для тебя все… все, что ты пожелаешь. Я пойду как угодно далеко для того, чтобы ты стал моим.

С этими словами Гарри развернулся, и вылез по лесенке из бассейна. Какое-то время он балансировал на его краю, наставив на меня палец, и, собираясь, видимо, мне что-то еще сказать, но толи передумал, толи не нашел слов, и молча исчез, и в этот миг у меня потемнело перед глазами, и я согнулся и меня вытошнило…

Сесилия не пришла в наш день – среду.

Я даже и представить себе не мог насколько меня может выбить из колеи отсутствие этого привычного свидания. Все следующие дни мне было не по себе. Я не находил себе места! Осознавая при этом, однако, что не Сесилии, как таковой, не хватает мне, а – просто уже сложившегося привычного распорядка.

Я чуть было не проклял Сесилию мысленно за то, что она не приходит. Остановило лишь нежелание уподобиться Гарри в его примитивном эгоизме восприятия всего происходящего как специально для него изготовленного. Я спрашивал себя: почему я не думаю о ее проблемах? а может это он ее не пускает, запер на замок? Или, может быть… Об этой другой возможности мне страшно было даже и помышлять.

Вызвонить Сесилию я не мог.

Промаявшись до уикенда, я, мучимый тяжелыми предчувствиями, отправился проведать ее и Гарри, которого, разумеется, видеть мне не хотелось вовсе.

Меня почти не удивил вид коттеджа, выхватываемого из вечерних сумерек сполохами полицейских мигалок.

Я позвонил в дверь и передо мной немедленно, как будто сидел в засаде, явился чернокожий предупредительный сержант. Скажу точнее: непробиваемо и грозно предупредительный. Последовали естественные в такой ситуации протокольные вопросы. Кто я? Какое отношение имею к этому дому? Где именно я был со стольки-то и до стольки-то и может ли это кто-нибудь подтвердить?

– Итак, вы называете себя другом этой семейной пары, – медленно говорил, внимательно глядя мне в глаза, черный широколицый сфинкс. – Кого же именно другом вы были больше?

– Я вас не понимаю, сержант.

– Но сейчас поймете. Позвольте вас попросить подняться по этой лестнице.

– Посмотрите, – затем говорил блюститель, показывая на кровавые пятна на полу и на распахнутую толстую дверцу сейфа. – Соседи слышали выстрелы. Затем со скоростью пули отъехал серебристый нисан – машина, принадлежащая женщине, однако управлять ей, конечно, мог кто угодно. Способны ли вы дать этому всему какое-то объяснение? Или хотя бы предположить что-нибудь?

Я был обескуражен. К тому же и соображаю я всегда медленно, это не моя сильная сторона. Я попросил разрешения налить себе виски из бара (который был нараспашку – в точности, как и сейф). Сержант мне благосклонно кивнул и я, автоматически положив несколько кубиков льда в стакан из встроенного в бар холодильника, наполнил до краев его виски. Лед бился о стеклянные стенки и дребезжал – так у меня дрожала рука, и я ничего не мог с этим сделать.

– Как видите, этот сейф не взломан, а просто отперт, – вещал, между тем, сержант. – Как и входная дверь. Это, наряду с другими деталями, позволяет предположить, что работали, может, и не грабители. Кто-то из супругов позарился на общее достояние и убил другого. (Тело пока не найдено, но имеются основания так считать.) А затем пустился в бега… Так вот. Ваше мнение, сэр: кто именно?

– Я это точно знаю, – произнес я, наполовину опустошив стакан. – Пусть даже вы посчитаете меня пристрастным. Вам стоит обратить внимание на мои слова, которые я готов подтвердить даже и под присягой. Уверен: это Гарри убил Сесилию, спрятал куда-то труп, забрал деньги. Я очень хорошо слышал собственными ушами, как он грозился убить ее!