Кит Стюарт - Мальчик, сделанный из кубиков

Когда я подъезжаю к нашему дому в понедельник утром, Джоди уже ждет меня на улице в длинном шерстяном пальто и шарфе. Сэм с подавленным видом топчется рядом с ней в вязаной шапочке и школьной куртке. Все явно сердиты и недовольны происходящим. На дворе промозглое октябрьское утро, и атмосфера между нами лишь добавляет холодка.

– Не хочу смотреть на школу, – говорит Сэм; он забирается на заднее сиденье и демонстративно защелкивает ремень безопасности. – Не хочу, не хочу, не хочу.

– Давайте покончим с этим, – бросает Джоди и захлопывает свою дверцу.

– Ты теперь про все так говоришь? – бурчу я.

Она качает головой.

Эйвоновская школа для детей с аутизмом расположена на краю зеленого пригорода, окруженного лоскутным одеялом небольших полей. Она занимает суперсовременное здание, почти футуристического дизайна, с огромными стеклянными панелями, которые образуют главный вход. Выполненный в виде атриума вестибюль ведет в широкий белый коридор, который тянется через всю школу. На этот раз Сэм вылезает из машины добровольно, видимо завороженный видом здания, но всю дорогу до приемной цепляется за руку Джоди, повторяя фразу: «Крепче, мама, держи мою руку крепче». Это явный признак того, что он беспокоится. Когда мы оказываемся в городе с его шумным движением, рука у меня мгновенно начинает болеть, стоит мне хотя бы немного подержать его ладонь – для него это никогда не бывает достаточно крепко. Секретарь, элегантная женщина, больше похожая на банковскую служащую, нежели на школьного работника, замечает нас на подходе.

– А, мистер и миссис Рау? А ты, наверное, Сэм? Присаживайтесь. Наш замдиректора сейчас подойдет.

Мы едва успеваем осознать царящую вокруг нас практически полную тишину, как из кабинета рядом с приемной показывается высокий мужчина за пятьдесят, с проседью в волосах и в щегольском костюме.

– Я Тристан Фостер, заместитель директора, – представляется он, пожимая руку сначала мне, затем Джоди.

Потом непринужденно присаживается на корточки рядом с Сэмом:

– А, Сэм, привет! Пойдем прогуляемся по школе.

Следом за ним выходим через двустворчатую дверь в главный коридор; он тем временем рассказывает, что школа была основана частично на государственные, частично на благотворительные средства, что весь проект нацелен на то, чтобы не было ни закрытых помещений, ни узких проходов, ни тесных коридоров. Стены сознательно оставляют голыми, поскольку разноцветные рисунки, которыми обычно завешивают все вертикальные поверхности в обычных школах, могут вызывать у некоторых учеников сенсорную перегрузку. Классы в школе малокомплектные, все учителя и ассистенты имеют специальную подготовку. Атмосфера спокойная и неформальная, словом, полная противоположность тому, что сейчас происходит у нас с Джоди. Интересно, замдиректора заметил наши натянутые отношения?

Сэм плетется позади нас, цепляясь то за руку Джоди, то за ее пальто. Я пытаюсь подбодрить его репликами типа «Смотри, Сэм, они тут играют на айпадах» или «Смотри, у них есть большой телевизор», но он или глядит на меня с унылым видом, или отводит глаза.

Идем дальше. Тристан рассказывает, что в школе учатся ребятишки с самым разным положением на шкале спектра; некоторым требуется очень серьезная помощь. В одном классе мы видим мальчика, который читает за партой, беспрерывно стуча себя ладонями по голове и негромко постанывая. Сэм шарахается от двери. Но еще мы проходим мимо небольшого видеозала, где несколько подростков записывают подкаст, а когда Тристан спрашивает их, чем они заняты, те отвечают вежливо, остроумно, вполне уверенно. После всего он дает нам кое-какие советы насчет процесса поступления и подковерных игрищ в местном отделе образования. Мы пытаемся все запомнить, но информации слишком много. Визит подходит к концу. Напоследок замдиректора обращается к нам, чтобы подытожить все то, что мы сегодня увидели.

– Наша главная цель – сделать так, чтобы ученики выходили из школы со всеми необходимыми навыками для самостоятельной жизни.

Почему-то эта фраза бьет меня наотмашь. Эта та область, которую мы раньше всегда малодушно обходили в наших разговорах стороной, – вопрос о том, что будет делать Сэм, когда вырастет. Теперь же нас в него безжалостно ткнули носом. Неужели капелька самостоятельности – это максимум, на который он может надеяться? Откровенно говоря, мы и это-то с трудом себе представляем. Я пытался нарисовать в своем воображении Сэма на рабочем месте: как он выполняет инструкции, вписывается в коллектив, разбирается в хитросплетениях взрослой жизни, взрослых отношений. Ничего не вышло. А уж представить себе, как Сэм живет самостоятельно? Заботится о себе? Встречается с кем-то? В данный момент эта идея кажется утопической.