Димфна Кьюсак - Чёрная молния

Элспет беззаботно рассмеялась. Но он все еще продолжал смотреть на нее, нахмурив брови, похожий на сторожевого пса.

Она начала подниматься с кресла, опираясь на его руку.

– Мне следовало бы догадаться, что ты прилетишь в первый же день, как я вернусь домой с малышами. Ну, пойдем. Я не хочу заставлять тебя ждать.

Направляясь к двери, она протянула руку Тэмпи.

– Пожалуйста, пойдемте с нами, миссис Кэкстон. Мы так увлеклись разговорами, что у нас не было и минутки взглянуть на них.

Она откинула москитную сетку, закрывавшую колыбельку. Лицо Робертсона сразу подобрело. Наклонившись над малышами, он смотрел на них с обожанием.

– Это – Дебора Элспет, она названа так в честь моей матери. Она, как и бабушка, блондинка. А это – Дэвид Робертсон, в честь дедушки. Вам не кажется, что они очень похожи? Посмотрите на его лоб. И на нос – со временем он будет напоминать орлиный клюв.

– Чепуха, – сказал Робертсон, но тон его смягчил резкость слова. – Они похожи на всех грудных младенцев, розовые и бесформенные. Что же касается орлиного клюва, то это всего лишь кусочек теста, и ничего больше. А врач и сестра довольны их развитием? – спросил он озабоченно.

– Да, вполне. Они уверенно набирают вес. Я потом покажу тебе их медицинские карточки.

Она опустила сетку и улыбнулась Тэмпи.

– Дня не может прожить, чтобы не проверить, насколько они поправились и каким новым штучкам научились.

А Тэмпи в это время думала, что хоть эти дети и будут носить фамилию Кита, они так и останутся детьми Робертсона.

Элспет потащила отца в комнату.

– Ну, теперь пойдем. Садись сюда, а я расскажу, что хочу попросить тебя сделать для миссис Кэкстон.

Он стоял и хмуро смотрел на Тэмпи.

– Не знаю, смогу ли я что-либо сделать для миссис Кэкстон.

– Да, сможешь. Ты только сядь сюда, я зажгу для тебя сигару. И выслушай все, что она тебе расскажет. Или лучше я сама расскажу. Она, наверно, очень устала.

Он неохотно сел. Элспет поднесла ему зажигалку. Потом рассказала историю Уэйлера, очень живо обрисовав и место действия и всех действующих лиц: Кристофера и Кристину, ее приемных родителей, всех родственников.

Отец слушал ее, не отрывая глаз от сигары, лицо его было бесстрастным. Его совсем не трогала трагедия Кристофера и Занни, он остался равнодушным к затруднительному положению Кристины, нисколько не интересовался судьбой Уэйлера.

Когда Элспет закончила свой рассказ, он посмотрел на нее вопросительно, словно допытываясь, чего же она ему еще не сказала, потом перевел недоуменный взгляд на Тэмпи.

– Почему вы обратились к моей дочери?

– Я подумала, что она сможет помочь мне опубликовать этот материал.

– Конечно, обратиться в печать было бы самым разумным.

Элспет слегка потрепала его по плечу.

– Мой дорогой папочка, пожалуйста, не прикидывайся таким наивным. Ты ведь отлично знаешь, что невозможно поместить в газету материал, который не соответствует ее направлению.

– Миссис Кэкстон, несомненно, об этом тоже знает. Зачем же ей было тратить время и приезжать сюда?

– Затем, что она прекрасно понимает: если ты займешься этим делом, у них будет шанс выиграть его.

Он усмехнулся; удивленно разглядывая их, он пытался найти ключ к разгадке этой совершенно необъяснимой ситуации, когда дочь его вдруг оказалась в дружеском контакте с «той, другой женщиной», о которой ей, вообще-то говоря, не следовало бы и знать. Конечно, единственное, что его волновало и имело для него значение, – это счастье дочери. Но где-то здесь таилась угроза ее благополучию. Заключалась ли она только в том, что существует на свете Тэмпи? Или же в чем-то еще?

– Я против личного вмешательства в политику, проводимую прессой, – сказал он решительно.

Один из малышей захныкал. Он встал и вышел на балкон, где в тот же миг появилась медицинская сестра в белом халате.

Элспет предостерегающе приложила палец к губам.

Когда ребенок успокоился, он снова вернулся и встал, облокотившись на спинку кресла Элспет. Засмеявшись, она погладила его руку.

– Вы представить себе не можете, как мой отец трогательно относится к малышам. Я решила, что он должен переехать сюда и помогать мне воспитывать их. Давай-ка, папа. Ты будешь жить в старом флигеле. Договорились? Мы все будем в восторге.

Хмурое лицо старика преобразилось – в холодных глазах зажглись огоньки, суровые губы против воли расползлись в улыбке.

Элспет притянула его поближе к себе и зашептала: