Наталья Галкина - Пенаты

Он пошел было к автобусной остановке, но раздумал ждать, чтобы потом тесниться. «Городок-то с горстку, пешком дойду».

Останавливаясь закурить, он заметил, что остановился на мостике через ручей. Двое детей у перил, нарядные, как попугаи-неразлучники в нежно-анилиновом оперении, мальчик и девочка, соревновались в плевках в воду на дальность. Любопытствуя, он курил и глядел на детей. Как ни странно, девочка плевала лучше.

В ручье валялись бутылки, цветные банки из-под пива; не обращая внимания на подробности жизни, вода весело летела своим путем. Он заметил: ручей убегает под находящийся несколько дальше горбатый каменный мостик, видимо, финский, старых времен, теперь такие делать слабо, по крайней мере, в родном отечестве. Мостик привлек его внимание.

Берега ручья заросли тысячелистником, лютиками, ромашками, куриной слепотой. Вдруг ему захотелось спуститься к ручью, пойти вброд, пройти под финским мостиком. Он даже рассмеялся — надо же, где только не настигает человека сентимент! На такой-то пристанционной помойке. И водичка-то в ручейке, небось, — сплошные вибриёны, три холеры, две чумы, век не отмоешься, один бытовой сифилис чего стоит.

Приятель, конечно же, его ждал, они собирались немного поработать на компьютере, но сначала, как всегда, попьют кофе; приятель станет уговаривать его идти на пляж, да иди ты, такая грязища этот твой залив, одна зараза, лучше перекусим в кафе и двинем на велосипедах на озера; ты когда-нибудь купишь «мерседес?» А ты что, хочешь прокатиться в Хельсинки? Я бы лучше сразу на Гавайи. Если мы будем все кататься на Гавайи, они скоро превратятся в Курилы.

Он бросил окурок в веселящуюся темную воду, поправил на плече цветной рюкзачок и пошел под виадук.