Мюррей Бейл - Эвкалипт

И однако ж мистер Грот начал задумываться про себя: часом, не он ли косвенный виновник этой драмы? В конце концов, правильно идентифицировать более пятисот деревьев не так просто, как кажется. (Десятки и десятки были исхищены из самых что ни на есть глухих уголков Австралии.) А по мере того, как число отмеченных галочкой названий росло, темный сгусток изменчивых, неуловимых имен приобретал запредельный вес и высоту, точно библиотека, что вот-вот опрокинется. Мистер Грот сам это чувствовал. Да, он перевалил за половину — тем грандиознее было бы его падение в глазах публики! Опять же, от его успеха или провала зависело будущее Эллен; конечно, она изнервничалась! Наверняка треволнения отразились на ее здоровье.

В последний день он, помнится, споткнулся: шествовал вместе с Холлендом по гравиевой подъездной дорожке, называл деревья направо и налево — ни дать ни взять монарх, подсчитывающий своих верноподданных, — и уже видел впереди парадную дверь, воплощающую в себе победу вместе со всеми ее ассоциациями: и собственность, и тепло, и вторжение. Наверное, в этом-то все и дело. Ибо мистер Грот сбился. На кончике языка и на устах у него уже вертелось название «гибридный жилокор», однако он на всякий случай перепроверил листья — он по сей день не знает и не ведает зачем — и совершенно правильно решил вопрос в пользу дерева, известного под пятнадцатью народными названиями, оно же. Е. dealbata, эвкалипт убеленный. Холленд видел, как близок тот был к провалу.

На кухне, жуя сухое печенье, мистер Грот полюбопытствовал, не с ним ли часом связан недуг Эллен.

— Вряд ли. Однозначного ответа нет, — резко ответил Холленд.

Так что мистер Грот ждал — и старался помочь, чем мог. Например, демонстрировал свои добрые намерения тем, что, постучавшись в дверь, вносил поднос с чаем.

Долгое пребывание в горизонтальном положении для тела ненормально; спустя какое-то время это внушает опасения. Смерть и погребение («уснуть последним сном») воспринимаются как естественное горизонтальное положение, наверняка именно поэтому нарочитая фальшь перпендикулярных смертей — таких, как повешение, распятие на кресте, сжигание на костре, — оборачивается неизгладимым потрясением.

Едва вести о затянувшейся горизонтальности Эллен разнеслись по округе, как целая процессия озабоченных сограждан потянулась в усадьбу с визитами, щедро оделяя хозяев домашним вареньем, кексами с цукатами, цветами и множеством доморощенных советов. Мало кому из гостей доводилось бывать в полутемной усадьбе прежде.

Доктор приходил каждое утро, но идентифицировать болезнь по-прежнему не мог.

Сестры Спрант не упустили шанса придирчиво осмотреть комнату Эллен, а заодно и неосвещенную гостиную, а жена мясника вздумала командовать Холлендом в кухне, пока тот не указал ей на дверь. Что до всего остального, Холленд понятия не имел, что делать. Начальница почтового отделения слала открытку за открыткой, а миссис Босс из гостиницы занесла две бутылки аделаидского портера. Кто-то еще оставил новехонький календарь: очередной эвкалипт-призрак, овцы и традиционная расшатанная ограда.

В городе Холленда только и спрашивали что про дочь. Женщины восхищались Эллен; а какие, собственно, проблемы? Им так хотелось, чтобы девушка выздоровела. Наличие в округе такой красавицы роняло благоприятный отсвет и на них.

В глазах мистера Грота женщина, не встающая с постели в течение всего дня, воплощала в себе недоразумение и загадку.

Порою они с Холлендом дежурили у постели вместе. Эллен никакого желания поговорить не выказывала и слегка отворачивалась, ежели мистер Грот предлагал какое-нибудь особенное эвкалиптовое масло, якобы способное исцелить любой недуг.

Все, что мог предложить мистер Грот, — это терпение. Тоже, к слову сказать, разновидность доброты.

Однажды утром неловкое молчание затянулось на два часа и более, а Холленд так и не показался; так что мистер Грот рассеянно взял с туалетного столика плачущую молочницу. И задумчиво покивал:

— Работа доброй старой Австрии…

Грубыми, требовательными пальцами он попыталсяповернуть ключ.

— Не надо…— шепнула Эллен.

Раздался резкий треск; мистер Грот сломал механизм завода. И Эллен разрыдалась.

С того дня угасание Эллен пошло быстрее. Никто ничего не мог поделать. Она была что ленточка, медленно плывущая от вершины к земле, где и упокоится, возможно, навсегда. В собственной слабости Эллен обретала опасную удовлетворенность.