Станислав Плихоцкий, с устрашающей повязкой на голове, смотрел глубоко запавшими, чужими глазами. На мгновение ее охватил страх.
— Не бойся, — сказал он. — Ничего со мной не случилось. Мог бы даже встать, да врачи запретили, я терял сознание, и они предпочитают осторожничать. Хорошо, что приехала.
— Мой милый, бедный мальчик, — сказала Мария и притронулась к руке мужа своей хрупкой ладонью. И тут же ее отдернула: последнее время приходилось много работать, краски и скипидар разъели руки. Их прикосновения были неприятны.
— Я чудом уцелел, — сказал Плихоцкий. — Помнить доктора Паруха? Был у нас в прошлом году… Такой симпатичный добряк. Погиб. А Барыцкий…
— Его оперируют, — вздохнула Мария и зажмурилась.
— До чего же я легко отделался. Повезло, — сказал Плихоцкий. — Сейчас мне все нипочем. Сейчас я… Как бы сказать? В экстазе. Прямо-таки распирает от счастья. С сегодняшнего дня живу в кредит. Мы как слепцы. И только соприкосновение со смертью… Господи, как я до этого жил!..
— Не утомляй себя, — сказала Мария. — Не говори так много.
— Я же невредим. Отделался царапинами. Господи, как мне посчастливилось! Знаешь, утром мы случайно поменялись местами с Парухом. Понимаешь? Он спохватился, что забыл купить сигарет и газету. Вылез. А мы передвинулись на сиденье. Иначе бы я был на его месте.
Мария снова коснулась руки мужа. На минуту забыла о своих шершавых ладонях.
— Тихо! — сказала. — Нельзя так волноваться.
Станислав Плихоцкий глубоко вздохнул, откинул одеяло, расстегнул пижаму, ему было душно.
— Меня переводят на несколько дней в центральную больницу. На обследование. Не надолго, самое большее на три, четыре дня. Потом возвращусь домой. А точнее — на работу. Ведь Барыцкий теперь… Ну, обольщаться нечего. Он отпадает независимо от благополучного исхода операции. Такая потеря!
— Это ужасно, — неискренне произнесла Мария.
— И видишь, сколько новых обязанностей обрушивается на мои плечи… Надеюсь, ты меня понимаешь? Лежу вот и думаю. Моя прежняя жизнь… — Он все более распалялся. — Человек обязан что-то после себя оставить. До сих пор я, собственно, не отдавал себе в этом отчета. Взять того же Барыцкого. Чуть ли не по всей Польше стоят его «памятники». Раньше я полагал, что его горение, все его атаки и наступления — с личной точки зрения бессмыслица. А теперь вот лежу здесь, размышляю, и мне хочется, чтобы и после меня… Постараюсь оставить след. Понимаешь?
Значит, все-таки! Выражение глаз и оживленность мужа сразу же насторожили Марию. А теперь уверенность ее крепла. Шок, возможно даже психическое расстройство. Когда оно пройдет? Пройдет ли вообще? Ведь случается, что потрясения разрушают личность… Вызывают скрытые аномалии…
Плихоцкий умолк, а Мария вдруг почувствовала, что должна немедленно закурить. Мысль, что Сташек мог погибнуть, а теперь вот песет несуразицу, сулящую неприятности, удручает ее. Она представляет себе, как была бы одинока, если бы муж заболел или погиб. Слезы навертываются у нее на глазах. Она гладит мускулистую грудь мужа.
— Все уже позади, — говорит мягко. — Помнишь, я не хотела, чтобы ты в это ввязывался?
— Ты ничего не понимаешь! Известно ли тебе, чем я обязан Барыцкому? Чему у него научился? Его уход… будет иметь серьезные последствия. Мне надо столько тебе сказать. Знаешь, происшедшее все меняет. Я стану другим человеком. Барыцкий…
— Я на минуту выйду, — говорит Мария, еле сдерживаясь, чтобы не крикнуть: довольно о Барыцком! — Постарайся успокоиться. А я поговорю с врачами.
— Вернешься?
— Разумеется, — подтверждает она без энтузиазма.
Качоровский застонал во сне. Мария опасливо покосилась в его сторону.
— Он тоже легко отделался, — сказал Плихоцкий, — но в шоке. И ему дали снотворное.
В коридоре она закурила сигарету, приоткрыла окно и с минуту стояла, созерцая панораму невзрачного городка. Холодный сырой воздух освежал ей лицо и приносил облегчение.
Люблю ли я его? — думала Мария. — Привычка, сочувствие, привязанность. Но любовь ли это? Во мне нет ничего от самаритянки. Я не способна на большие жертвы. Лишена качеств спутницы великого человека. Покой мне дороже всего. Чего бы это ни стоило.
Собственно, с самого начала она искала в этом супружестве покоя. С будущим мужем познакомились на студенческой вечеринке. Сташек выглядел середнячком, этаким третьекурсником. Мария была тогда поглощена выявлением своей творческой индивидуальности, в чем помогал ей плотный седой профессор, преподававший композицию: уже месяц она была его любовницей, но подумывала о разрыве, поскольку связь эта ее тяготила. Сташек влюбился с первого взгляда, а может, Мария убедила его в этом. Потом выяснилось, что он крепко стоящий на йогах инженер, которому повезло с самого начала (Плихоцкий выиграл объявленный амстердамским портом конкурс на создание сложной стальной конструкции, что принесло ему деньги, которых хватило на покупку холостяцкой квартиры и автомобиля).
Читать дальше