Рут Вернер - Гонг торговца фарфором

Кто подвергался опасности, кроме меня и Сида? Что касается Пауля, то Мееле не знала ни его настоящего имени, ни адреса, я сама встречалась с ним в отдаленных городах. Имя другого моего сотрудника было ей известно, и его я должна немедленно разыскать, а потом предупредить уже и Пауля. Обратится ли Мееле к швейцарским властям или теперь она уже способна вступить в контакт с немецкими фашистами?

Надо забрать документы с сеновала, срочно унести из дому передатчик, расстаться с Мееле, отправить в безопасное место детей, сменить квартиру. Но как расстаться с Мееле? Она не согласится, и в таком случае куда она может пойти?

Лилиан дотронулась до моей руки.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь? Мееле я уже сказала, чтобы она как можно чаще заходила ко мне. Обещаю тебе, я сделаю все, чтобы не упустить ее из виду.

Только тут я подумала о том, как замечательно ведет себя эта женщина, которая частенько казалась нам чрезмерно пугливой. Еще каких-нибудь два дня назад она дрожала, как бы не случилось какой беды перед ее отъездом, а теперь она, вместо того чтобы уклониться от возможных осложнений, берет на себя риск помогать коммунистам-подпольщикам.

Я хотела ее поблагодарить. Но прежде чем я нашла подходящие слова, меня охватил ужас. Я ведь уехала из дому ранним утром. Что помешает Мееле в мое отсутствие вместе с Тиной покинуть страну, уехать в Германию? Сид, который не знает, что здесь разыгралось, мог, как он это любит, уйти в горы. Проверяют ли детей на границе? Достаточно ли для проезда метрики? Обратный поезд будет только через много часов. За это время Мееле может попросить хозяина на телеге довезти ее до соседней станции. Оттуда в долину, к центральной железнодорожной станции, ходят машины.

Мне надо немедленно возвращаться.

Такси довезло меня только до половины подъема, дальше я пошла пешком. Я много лазила по горам и была хорошо тренирована, но тут я думала только о следующей сотне метров, как преодолеть ее с наименьшей потерей времени. Чтобы сократить дорогу, я карабкалась по самым крутым откосам, бежала через крестьянские дворы, шла вдоль высохшего русла реки и понимала, что все это бесполезно. Если Мееле решила уехать с Тиной, она сделала это с самого утра. Сократи я дорогу к «Дому на холме» даже на целый час, все равно ничто уже не поможет. И тем не менее я мчалась вперед.

До немецкой границы много часов езды. Я часто бывала в том направлении и знала расписание поездов. Но не знала, когда идут поезда в Германию. Телефоном на нашей станции можно было пользоваться только при отправлении и прибытии поезда. Лавочник в деревне собирался сдать свой телефон, но, может быть, еще не успел! Если Мееле скроется с Тиной, я заявлю в полицию. Может, их задержат до перехода границы. Я, я буду что-то сообщать полиции?!

Что тогда произойдет, ясно как божий день. Мееле расколется. Итак, в полицию обращаться нельзя, так что же, допустить, чтобы Мееле отняла у меня ребенка? Никогда и ни за что!

Что значит никогда и ни за что?

Имею ли я право по личным причинам обратиться за помощью к полиции, если знаю, что этот шаг подвигнет Мееле все рассказать о нас, и на этот раз там, где нужно? Выходит, я сама предоставлю ей такую возможность.

Но Мееле нас уже выдала, вполне вероятно, что ее болтовня так или иначе стала известна полиции, а значит, я имею право принять любые меры, чтобы не дать увезти свою дочь в нацистское государство и тем самым лишить меня ее, может быть, навсегда. А мыслимо ли для меня самой обратиться в полицию, чтобы спасти для себя Тину? Ясно одно: если полиция узнает от Мееле о нас, вся работа, пусть даже меня не арестуют, пойдет насмарку. А вот этого-то нельзя допустить ни в коем случае.

Очень многое можно предусмотреть в подполье, но как часто возникают ситуации, которых никто не мог бы предвидеть. Вот теперь-то и выяснится, поступаешь ты как коммунист или…

Думая обо всем этом, я взбиралась на гору. Для меня не существовало ни прелестных долин, ни величественных гор, было одно только физическое напряжение, жуткий страх за ребенка и мучительные поиски правильного решения.

Станция… закрытые гостиницы… дорога через лес… Когда мне оставалось пересечь последний луг, я увидела, что Франк и Тина играют возле дома. У меня подогнулись колени, я легла в траву и, глядя в небо, лежала, покуда совсем не отдышалась.

Сид и дети бросились ко мне. Мееле была наверху, в своей комнате, в последние недели она часто уединялась. Я рассказала Сиду обо всех событиях и была рада, что не должна нести этот груз в одиночку.