Рут Вернер - Гонг торговца фарфором

«Это что, твой заключительный спектакль?» — спросила Мум, когда смогла говорить.

Андреас сидит на лугу и смеется, вспоминая об этом. Па на секунду приоткрывает глаза, Мум отрывается от газеты. Андреасу нечего делать, ему скучно. Он вытаскивает ящик с тушью и открывает альбом для рисования.

Андреас любит рисовать тушью, карандашом он пользуется много реже. Как приятно водить мокрой кисточкой по тарелочкам с сухой тушью и смешивать краски на продолговатой эмалированной крышке ящика, добиваясь все новых и новых оттенков… Целые страницы в его альбоме испещрены мазками туши. Сегодня он хочет нарисовать пейзаж: холм, покатый луг с зарослями ежевики, группу деревьев на берегу и озеро.

Сам не сознавая, что он делает, Андреас вместо пейзажа нарисовал корову. Девять коричневых полос, два глаза — и вот она стоит, большая и сильная. Голову она наклонила, глаза — маленькие, черные, близко посаженные точки. Сразу видно, что она в ярости.

Андреас держит рисунок в вытянутой руке, подальше от себя, чтобы хорошенько его рассмотреть.

И вдруг Мум говорит, словно врываясь в этот пейзаж, в этот прекрасный летний день, в этот рисунок:

— Заочные занятия начинаются только с октября.

— Это хорошо, — отвечает Па.

У Андреаса по спине бегут мурашки.

— Мум, я думал, ты уж с этим покончила.

— Я-то покончила, но Па хочет начать.

Андреас смотрит на отца и говорит:

— Надеюсь, ты пролетишь на вступительных экзаменах.

Па сердится.

— А тебя вообще никто не спрашивает.

Андреас хмурится. Его не спрашивают! А кому будет худо от этих вечерних занятий?

Он противник заочною обучения родителей. Как часто уже в его жизни ему говорили: сходи в магазин; не шуми; вынеси мусорное ведро; мы не сможем пойти в зоопарк; нет времени возиться с готовкой.

И все из-за учебы Мум.

Теперь она уже инженер и после отпуска начнет работать в конструкторском бюро. Его лично она вполне устраивала и когда была мастером. Ему кажется, что мастером быть даже лучше. Приходят двадцать мужчин, все ростом выше Мум, и просят ее совета.

О трех последних неделях ее заочного обучения ему вообще вспоминать неохота. Мум раздражалась по любому пустяку. Он вынужден был ходить на цыпочках и чуть не каждый вечер есть сардельки, которые сам же себе и покупал.

А Па не должен так поступать. Разве он не вздыхал, не говорил: «Когда же это кончится?»

А как они отпраздновали окончание учебы!

Мум купила новое платье и вечером долго приводила себя в порядок, пока не стала чужой и красивой. Потом Мупа пошли танцевать.

— Анди, — говорит Па и большим пальцем ноги скребет по траве — ведь ты же не хочешь вечно сидеть в четвертом классе.

Андреас не отвечает.

Сперва было сказано «Тебя никто не спрашивает!», а теперь Па хочет загладить свою вину. Но Андреас не желает сразу идти на примирение. Нашли добренького!

— Чем больше человек учится, тем интереснее ему жить, — продолжает Па, — даже если в иные дни и приходится заниматься зубрежкой. В химии открыто много нового. Разве тебе понравилось бы, если бы я сейчас сказал: мне уже тридцать четыре года, зарабатываю я вполне прилично, так зачем мне еще учиться?

Андреас молча рисует рядом с коровой совершенно ненужную траву.

Па подкатывается к нему поближе и заглядывает в альбом.

— Настоящий Пикассо, — говорит он с гордостью.

Андреас знает Пикассо. Он нарисовал голубя мира. Тут и Мум уже смотрит на рисунок.

— Если бы это висело на выставке, критики сказали бы: у коровы нет лица, ее глаза висят в воздухе, а ноги — просто полоски без копыт.

— Но ты посмотри, до чего же она живая, так и кажется, что сейчас она тебя забодает, — говорит Па.

— Попробуй-ка нарисовать корову еще разок, поточнее, — просит Мум.

Похвала Па радует Андреаса. Он переворачивает лист, берет карандаш, напряженно думает и очень старается. Есть у коровы пальцы? Где у нее на хвосте начинаются волосы? Он рисует и рисует. Наконец говорит печально:

— Получилась собака с выменем.

Родители утверждают, что с Пикассо такое не могло бы случиться.

— Но ведь он самое меньшее на семьдесят лет старше меня, — говорит Андреас. — Пойдем рыбу ловить. — Он уже по горло сыт рисованием.

Когда они собирают вещи, Мум озирается вокруг и говорит:

— По-моему, он должен стоять здесь.

— Тогда уж лучше на вершине холма, — отвечает Па.

— Нет, там слишком ветрено, — говорит Мум, — здесь самое подходящее место.

— Ладно, — ворчит Па, убежденный только наполовину. — Но обязательно с плоской крышей.