Наталья Солей - NOTHING - Почти детективная история одного знаменитого художника

Она очень сдержанно ответила на его приветствие, всем своим видом показывая, что ей, конечно, абсолютно все равно с кем и как он проводит свои дни и ночи где-то на стороне, но приводить в дом всяких там… Посторонних….

Приблизительно этот текст она озвучила, когда Самсонов спросил о причине такого недовольства.

– А она не посторонняя. Кажется, я на ней женюсь, – ничего лучшего не нашелся сказать Микис.

– Кажется? Или женитесь? – несколько шокированная таким поворотом, растерянно спросила Ира.

– Женюсь, – на ходу утвердительно сообщил Микис и, развернувшись, беззаботной походкой направился в спальню.

На какое-то время Ира просто потеряла дар речи. Было такое ощущение, что пол уходит у нее из-под ног. Никогда она не видела Самсонова в таком состоянии, и никогда он с ней так не разговаривал. Что с ним произошло? На ком он решил так скоропалительно жениться? И ведь женится. Очень похоже на то.

Ира даже потрясла головой, чтобы сбросить с себя оцепенение.

– Ну, нет. Я так легко не сдамся и не отдам никому то, что по праву принадлежит только мне, – как заклинание повторяла про себя Ира, лихорадочно соображая, что она может предпринять и в каком направлении действовать. В голову ничего толкового не шло, слишком неожиданным был удар. Причем больше всего ее задело то, что Самсонов даже не подумал о том, чтобы как-то смягчить этот удар в отношении нее. Очень не похоже на него. Самсонов никогда не позволял себе сжигать мосты, а тут неожиданно поступил именно так. Ну ничего, она подумает и сама восстановит эти мосты, и… никуда он не денется. Она этого просто не допустит, сама себя успокаивала Ирина.

Машинально открыла сумку, чтобы достать пудреницу. Неожиданно ее взгляд наткнулся на пулю, найденную на ковре в гостиной утром после злополучного визита Лены Макеевой. Зачем-то Ирина сохранила ее? Значит, эта пуля еще сослужит свою службу. Правда, как и когда – Ира еще не знала. Однако пришедшая мысль, неясная и неоформившаяся, вернула ей душевное равновесие и уверенность в своей власти.

Как и предполагала Марина, буквально на следующий день после их встречи капитан Власов добрался и до Алябьевой. Услышав, кто он и по какому поводу звонит, Саша сразу занервничала, но сумела справиться с собой, спокойно сказав, что может подъехать в течение дня и ответить на все вопросы.

Смятение Саши было продиктовано тем, что она очень неуверенно себя чувствовала. Встреча в ресторане и неожиданный приход Марины совершенно сбили ее с толка. Ну что она теперь будет говорить этому Власову? Сообщить, что она и слышать не хочет о Самсонове, не то что говорить? Тогда придется объяснять почему, а это, по мнению Марины, нежелательно, поскольку может навести на мысль, что все не так просто в творчестве знаменитого художника. Если раскручивать дальше, то можно прийти к выводу, что у него вполне мог быть мотив для убийства. Убил, конечно, не сам, но… либо замешан косвенно, либо «заказал». Хотя времени на это вроде бы не было. В общем, жутко неприятная история, и пройти по касательной вряд ли удастся.

Когда Саша пришла к Власову, он заканчивал какой-то отчет. Извинившись, попросил минут пять подождать. От нечего делать она стала рассматривать небольшой кабинет, в котором стоял еще один стол, довольно обшарпанный. Очевидно, за ним нередко выпивали, поскольку он был весь покрыт белесыми разнокалиберными кружочками. Несмотря на это, в кабинете было довольно уютно благодаря необычайному буйству различных комнатных цветов. У окна стояли огромный кустистый фикус и монстера с листьями почти в потолок. Чувствовалось, что обитатели этого кабинета любили цветы и умели ухаживать за ними. Откровенно говоря, это удивило Сашу. Ей трудно было представить, что милиционеры могут любить такой несерьезный предмет, как цветы.

Покончив с отчетом и еще раз извинившись, Власов изучающе посмотрел на Сашу. Она кокетливо улыбнулась ему, насколько это было уместно в данной ситуации, по профессиональной привычке стараясь сразу расположить к себе человека. Этот прием, выработанный за долгие годы работы в журналистике, всегда действовал безотказно. Сработал он и на этот раз. К тому же Саша была женщиной довольно привлекательной, а стройная фигура и длинные ноги немного сбивали с толку, к какому поколению она принадлежит. Четких сигналов не было – то ли 35, то ли 45 лет. Власову сразу понравилась эта несколько странноватая и, надо думать, несомненно, эксцентричная особа, которая может приспособиться к любой ситуации. Если суметь ее разговорить, то, скорей всего, будет подробна и откровенна. Видно, что Алябьева очень общительна и коммуникабельна. Само по себе это неплохо, но иной раз наверняка подводит ее. Власов считал, что журналистку лучше иметь в стане своих сторонников и, возможно, консультантов, а потому решил не торопить события и постепенно разговорить ее.