Виктор Дан - ИВЦ - жаркое лето 81-го

Однажды он прочитал статью, что в одном из львовских НИИ применили систему ежегодной аттестации, которую назвали «Пульсар». А главное была разработана система оценки работы персонала, которая позволяла накопить объективные данные для принятия решения аттестационной комиссией.

Давиденко съездил во Львов, побеседовал с авторами системы, работниками отдела кадров и привез методические материалы, на основе которых создал детально разработанный проект системы ежегодной аттестации для КБ и завода.

Документ был обстоятельный: на сорок страниц. Сошенко изучал его месяц, а потом вернул со словами:

– Мне это не подходит. Человек мне не нравится, а я обязан повышать его в должности или оклад, только потому что у него максимальная оценка в баллах? Эта методика лишает меня власти.

Отдать свою судьбу в руки такого человека Виталий не хотел.

Ночью со среды на четверг он почти не спал. Уснуть мешали приступы бессильной злобы. Потратить столько усилий и быть вышвырнутым с предприятия шайкой бездарностей. Нечто похожее он испытал в детстве, когда их квартиру обокрал великовозрастный соседский племянник. Когда его поймали, он успел все продать и пропить. Получил два года лагеря. Родители долго ходили в обносках.

А что если сыграть на их территории и обратиться за помощью в партком: беспартийный заместитель просит защиты от произвола партийного начальника. Он не собирается требовать крови Бриля. Нужно поехать в Москву и уладить вопрос с планом. Готов это сделать за начальника. Решение успокоило Виталия, и он заснул под утро.

До обеда он написал свое заявление на пяти рукописных страницах в двух экземплярах. Не забыл упомянуть, что обращается в партком исключительно потому, что секретарь партбюро ИВЦ Корниенко приняла сторону Бриля.

Секретарь парткома Коваленко выслушал Давиденко молча, без уточняющих вопросов:

– Оставьте заявление, разберемся. Если понадобится, назначим комиссию.

Виталий вернулся к себе. Душевное равновесие вернулось к нему – он перешел свой Рубикон. Он понимал, что надежда на победу призрачная. Начальство не любит любые попытки подчиненных отстоять свои права. Если бы за спиной Виталия стояло влиятельное лицо, и он бы действовал в интересах этого лица, тогда другое дело. Тогда не нужно было бы писать письменное заявление.

Надежды на Бондаренко особой не было. Виталий считал своим долгом проинформировать его о сложившейся ситуации. Директор отказался его принять. Возможно, Бриль не преувеличивал, когда рассказывал, как много обязан ему Бондаренко своей карьерой. Было это в ресторане, когда после своего назначения Алешкин объезжал предприятия главка для ознакомления с обстановкой. Тогда Виталий отнесся к рассказу Бриля как к попытке пустить пыль в глаза, показать свой вес и влияние незнакомому чиновнику из министерства. Другая цель убедить Давиденко, что его поползновения, подсидеть начальника, бесполезны. Подвинуть начальника, именно так Бриль воспринимал активность Давиденко, словно кроме карьеризма не существовало других причин стремления хорошо делать свое дело, например, профессиональная добросовестность. Ради нового интересного дела Виталий много дней и вечеров потратил на самообразование. А зачем пришел в АСУ Бриль, инженер-электротехник, специалист по электрическим измерениям? После совнархоза он руководил в КБ отделом испытательной аппаратуры. Бондаренко был у него ведущим инженером. Бриль однажды узнал, что Жора с третьего курса ХПИ ушел на фронт, дослужился до чина капитана, но после окончания войны был разжалован и исключен из партии за драку с каким-то майором. По рассказу Бриля он приложил много сил, чтобы восстановить Бондаренко в партии, после чего тот сделал головокружительную карьеру: спустя год стал заместителем главного инженера КБ, а еще через год директором завода. Бриль умолчал о том, что восстановление Бондаренко в партии произошло после включения его брата в состав ЦК КПСС. Зато подчеркнул дважды, что ИВЦ он возглавил по просьбе Бондаренко.

Давиденко мог судить о готовности Бриля помочь подчиненному на основании фактов, а не слов.

Память перенесла Виталия опять в семьдесят восьмой год, год удач и огорчений.

В конце августа семьдесят восьмого на открытом партийном собрании заводоуправления, куда часто приглашали руководителей ИВЦ, произошел забавный эпизод.

Главный бухгалтер Орленко в своем выступлении в прениях посетовал, что Давиденко не было на предыдущем собрании, когда рассматривался вопрос учета драгоценных металлов, который без участия ИВЦ не решить. Все рассмеялись.