Денис Гуцко: Лю

– Иди, мать, – гремит Нинка. – Иди, Христа ради!

– Нин, ну ей-богу, пусть…

– Иди!

Евлампиха начинает движение к выходу, но потом возвращается, одной ногой решительно ступив за порог кухни, трясет корявым пальцем в сторону Сома:

– А ты смотри мне, чтоб малыша пальцем не трогал! Смотри, не смей, милицию вызову!

– Ну что вы, Екатерина Евлампиевна, – широко осклабясь, тянет Сом. – Ну что вы, – тянет слова, как жеваную карамельку. – Ну раз сорвался, с кем не бывает…

Узнав голос Евлампихи, Алешка радостно вздрогнул – моментально вспомнил про мишку, которого та недавно ему подарила. Он хороший. Он прячется за шкафом, чтобы не попасться Сому. Желтый мишка с выпуклым черным глазом, у которого есть зрачок и ресницы. А вместо другого глаза плоская серая пуговка, пришитая крест-накрест. Мордочка со стороны пуговки слегка сплющена – он подмигивает.

Пока бубнила Евлампиха и рокотала Нинка, Алешка, затаив дыхание, вынырнул из-под занавески, вытянул мишку из тайника, прихватил банан – и вот теперь сидит с ним в обнимку, тычет бананом в красный лоскут языка. Укрывший их тюль, горелый с одного краю, дрожит на сквозняке. Алешка прижимается к мишке щекой.

– Лю, – повторяет он и с серьезной нежностью заглядывает в выпуклый черный глаз и серую пуговку.

– Лю, – и кормит его бананом (ждет, чтобы тот откусил, и только потом отводит руку).

– Лю…

Это его первое слово, но ни Нинка, ни Сом, ни Васька, ни даже Евлампиха об этом, конечно, не знают.