Моника Талмер - Мириал. В моём мире я буду Богом

Я сел на кресло и широко улыбнулся, вложив в улыбку всё своё обаяние, чего не делал с незапамятных времён.

— Только вот…Гэл…Гэл…Гэл…

— Бронкс.

— Да какой Бронкс, к чёртовой матери! Что будем делать?

— С чем?

— Да с твоим именем! Гэл…Кертли? Бэйли? Тьфу ты, чёрт! Боуст? Бостон?

— Гэл Бостон? Это же смешно, Рекс!

— Действительно, смешно…Бэстон! Будешь Гэлом Бэстоном!

— Не слишком ли смело, Рекс?

— То, что надо -Гэл Бэстон!

Где— то в глубине меня зашевелился маленький Герберт Бронкс.

— Вообще-то, мне нравится, Рекс, -сказал он и завилял хвостом.

Я снисходительно посмотрел на него сверху вниз. Ладно уж, пусть хотя бы он сегодня будет счастлив!

Теперь предстояло всё объяснить Тоните. Я усадил её на диван, а сам сел на пол возле её ног и посмотрел ей прямо в глаза.

— Что с тобой, Гэл?-Тревожно спросила она.-Ты такой серьёзный, что-нибудь не так?

— Ты придумала мне отличное имя, Тони, -сказал я.-Спасибо.

— Гэл…-она посмотрела на меня подозрительно.-Ты здоров?

— Да здоров, конечно. К этому имени прекрасно подошла ещё и фамилия, которую придумал Рекс.

— Какой Рекс?

— Как ты думаешь, какой?

— Гэл…

Я разговаривал с ней, как взрослый с ребёнком, серьёзно и терпеливо, утешая и всё объясняя. Она бестолково крутила головой из стороны в сторону и смотрела на меня недоверчиво и тревожно, словно ожидая какого-то подвоха. Я взял её сухие руки в свои и повторил новость ещё раз, медленно и внятно. Она нервно выдернула руки и сжалась в комок.

— Я не болен, малыш, -сказал я.-Я буду сниматься в кино. У меня теперь новое имя.

— И как тебя теперь зовут?-Бессильно спросила Тонита.

— Гэл Бэстон.

— Вот как, -только и сказала она.

— Только я тебя прошу, не звони никому, хорошо? Пусть это немного побудет тайной.

— Ладно. Гэл…

— Что?

— Это правда?

— Ну, конечно, правда. Завтра мне надо на киностудию, Рекс должен подготовить сценарий.

В её глазах наконец-то появилось что-то похожее на понимание. Она вжалась в спинку дивана и посмотрела на меня, как затравленный зверь. Видимо, она никогда не верила в меня по-настоящему, и теперь не могла скрыть досады из-за того, что я всё-таки оказался тем, за кого себя выдавал. Раньше она помогала мне бороться с трудностями, и я действительно в ней нуждался. Она играла на моих слабостях, которых, увы, больше не было. Больше не надо было защищать меня от завистливых приятелей и злопамятных девиц, утешать после неудач и кормить бабушкиными пирожками — навряд ли теперь подобные услуги мне понадобятся.

— Не бойся, Тонита, -сказал я.-Пока всё остаётся по-старому.

— По-старому?-Спросила она, еле шевеля губами.-Ты хочешь сказать, что будешь жить здесь?

— Пока -да. Работа начнётся ещё не скоро, и Рекс не торопится выплачивать мне деньги.

— Ты думаешь, что мне будет легче сидеть и ждать?

— Прости, но я об этом не думаю.

— Конечно, ты ведь никогда ничего мне не обещал. С твоей стороны это было так благородно!

Тонита запрокинула голову и всхлипнула. Я погладил её руку, даже не пытаясь успокоить. Она поджала ноги, положила голову на колени, и из её глаз одна за другой стали катиться слезинки. Я просто сидел рядом и молчал, понимая, что всё, что могло случиться, уже случилось. Я не мог быть Гэлом Бэстоном с Тонитой, потому что она ничего не понимала. Потому что она больше не была мне нужна.

Ей было больно. Я чувствовал, что ей было очень больно. Последние два года она совершенно не думала о себе, а сейчас ей предстояло начинать жизнь заново, с умершей надеждой и разбитым сердцем. У неё была маленькая однокомнатная квартирка с продавленным диваном и облезлыми стенами, друзья-бездарности из бывшей актёрской труппы и больная бабушка. Два года она заботилась обо мне и даже не просила ничего взамен, а теперь я не хотел брать её с собой. Вспомнив о предложении Керта поменять Элли на Тониту, я чуть не задохнулся от жалости и обиды. Неужели она заслужила такую жалкую судьбу? Неужели теперь ей суждено страдать?

— Тони, я куплю тебе хорошую квартиру, -пообещал я.-С большой ванной, как у Дика, и с комнатой для бабушки. Ты сможешь смотреть телевизор и заказывать пиццу.

— Я смогу смотреть на тебя по телевизору?

— Ну зачем так, Тони? Мы будем видеться, я обещаю.

— Ты обещаешь, Гэл Бэстон? Что ты обещаешь?! Что однажды ты пригласишь к себе всю нашу труппу и устроишь вечеринку, а под конец отведёшь меня в сторону и скажешь: «Спасибо, Тони, без тебя я бы до этого не дожил.»?!