Моника Талмер - Мириал. В моём мире я буду Богом

Я подошёл к барной стойке и заказал «Кровавую Мери». За столиком в углу сидело четверо мужчин в потёртых джинсах, потягивающих пиво, а в самом конце барной стойки какой-то одиночка в смокинге сосредоточенно смотрел на дно стакана, который сжимал двумя руками. Я опустился на стул рядом с ним. Он этого даже не заметил. Бармен подал мне «Кровавую Мери» и скосил глаза на значок на моей груди. Кстати говоря, значок был из чистого золота, и выдавлено на нём было только одно слово: ГЭЛ. Добрый вечер, господа, я — Гэл! Я — Гэл, господа, добрый вечер! Гравировка была выполнена очень искусно, и я носил эту свою опознавательную драгоценность с нескрываемой гордостью. Бармен сделал пометку на листе бумаги и перевёл взгляд на моего соседа, который так и не пошевелился.

— Сэр?-Вежливо спросил он.

— Сэр?-Повторил я.

Он медленно поднял голову и разжал руки, выпуская пустой стакан. Я был поражён тем, какими умными были его глаза. Густые каштановы волосы, гладкая кожа, красивые руки, — мне понравилось всё сразу. На вид ему было не больше тридцати, и, будь я женщиной, я бы счёл его красивым.

— Проклятое время, -покачал головой он. — Оно идёт, когда о нём не думаешь, и настигает, когда этого совсем не ждёшь.

— Повторить?-Спросил бармен.

— Да, Джим, -мой сосед улыбнулся и хлопнул рукой по стойке.-Что, чёрт возьми, тут делать ещё?

Он повернулся ко мне и посмотрел на меня серьёзным взглядом. Я вежливо кивнул ему.

— Я, юноша, вас не осуждаю, -начал он, не ответив на приветствие и не сводя с меня глаз.-Собственно, вы можете находиться тут, сколько пожелаете. Но при условии, что вам есть куда идти ещё. Алекс Коршунов, -он протянул мне руку.

— Гэл…Гэл…-я не нашёлся, что прибавить к своему имени, пожимая её.

— Гэл… Это прекрасно -Гэл. И прекрасно то, что вы пьёте… Прекрасен цвет…

— Красный, сэр?

— Красный, Гэл. Посмотри, какой он яркий и густой.

— Да… сэр…

— А ещё он тревожный и страшный. Гэл, ты когда-нибудь видел кровь?

— Видел, сэр…

— Алекс, Алекс, Гэл, будь проклят день, когда я вырос и стал называться сэром.

— Простите, Алекс. Почему?

— Потому, что везде кровь, Гэл, много крови, очень много, и ты будешь идти по ней всю жизнь.

— Боже упаси, Алекс…

— Я знаю, что говорю, мальчик. Тебе придётся. Просто если ты совершенно туп, ты этого не поймёшь. Но ты ведь не туп, Гэл.

— Вроде нет, -улыбнулся я.

Джим поставил перед Алексом новую порцию, и тот сразу же провозгласил тост:

— За всё, что с нами не случится!

Я сделал глоток и поставил стакан на стойку. Алекс нёс какую-то белиберду, но я был поражён тем, что он ТОЖЕ БОИТСЯ ВРЕМЕНИ. В этом он был солидарен с Мерс, а я уже знал, что это не предвещает ничего хорошего. Хотя он был мне очень симпатичен, да и вообще, поговорить с ним было крайне интересно, я не переставал внутренне чего-то опасаться.

— …и ты путаешь, что было, а что нет, -говорил Алекс тем временем. — Ты устаёшь от поисков и от находок, от ответственности и от признания в равной степени…

Алекс говорил в никуда — не глядя на меня, не ища сочувствия, иногда пожимая плечами и разводя руками. Так, наверное, говорят люди, которые настолько привыкли, что их не слушают, что даже перестали в этом нуждаться. Но я его слушал, сам не знаю, почему.

— …в конечном итоге, Гэл, люди приносят тебе больше пользы, чем вреда…

«Кровавая Мери» принялась гостить в моей голове. Почему-то возникло лёгкое чувство вины перед Мерс, и в какой-то момент я даже решил было вернуться и всё исправить. То есть: «Привет, Мерс, я…я не могу уйти вот так. Мне…для меня это…серьёзно?важно?интересно? Тьфу ты, чёрт! Да плевать мне на это, Мерс, мне просто хотелось бы знать, почему ты так боишься, и, может быть, заодно ты мне скажешь, почему боится этот парень, Алекс?»

— …оказался для меня единственным реальным существом во всём мире.

Я встрепенулся:

— Кто, Алекс? Прости, я…

— Я не сказал, да?-Удивился Алекс. — Впрочем, это на меня похоже. Мой герой.

— Какой герой?

— Герой, которого я создал. Он приходит ко мне каждую ночь, он стучится, и я ему открываю. Если я сижу здесь, он приходит за мной и уводит меня за руку.

— Кто «он», Алекс, я никак не могу понять…

— Керт Хорбл. Гэл, ты никогда не читал моих книг?

Я стукнул себя по лбу. Не часто удаётся почувствовать себя таким идиотом! Конечно, Керт Хорбл, Керт, придуманный Алексом — ну конечно! Алекс придумал Керта — демона-всезнайку, чёрного гения, философствующего дьявола во плоти! Я не люблю подобные книги, а моя Тонита (Господи, подумать только, кто же это — Тонита?) обожала читать эти ужасы на ночь — это давало ей повод лишний раз прижаться ко мне покрепче. Конечно же, я знаю Керта — в нашей бывшей труппе многие были просто помешаны на нём, а Том даже носил с собой блокнотик с его самыми глубокомысленными высказываниями. Его мрачная философия многим пришлась по вкусу, а изысканная жестокость щекотала нервы и будила воображение. Керт не был просто каким-нибудь обычным демоном — носителем вечной веры в особую справедливость, извечной идеи — идеи зла. Он был носителем собственной идеи, отличной от всех существующих ранее -он был сам от себя и сам за себя. История про Керта Хорбла была не очередным кошмариком — она была своеобразной религией.