Моника Талмер - Евангелие от Марии или немного лжи о любви, смерти и дееписателе Фоме

Но этот день был далёк. И не любил дерзостей Капернаум. В глазах говорившего с ним фарисея Рахима зажёгся опасный огонёк.

— У тебя?… -Презрительно переспросил он под недовольный ропот толпы и окатил всех холодной волной. — У тебя, Иисус, бездельника, самозванца и бродяги? Развратника и смутьяна? Ты здесь только потому, что за тебя просит дочь Сулимы, жалкий лицемер, иначе кто бы стал тебя слушать!Ты шатаешься везде с кем ни попадя, ешь и пьёшь со всеми подряд, а потом приходишь сюда и говоришь нам о Боге, закатывая глаза под потолок! Но и этого мало — теперь ты притащил за собой женщину! Женщину! — Он поднял руку, собирая внимание, и торжественно указал ею на дверь, возле которой стояла Мария. — Скажешь, она нужна тебе для молитвы? Для откровений и пророчеств? Одного вида её довольно, чтобы понять, зачем она тебе нужна!… И это нынче у тебя зовётся Небесным Царствием!

Толпа ахнула. Мария зажмурилась и прислонилась к стене. Страх и стыд стеснили ей грудь. Не будь её сегодня с ним, не стой она здесь, сейчас, он нашёл бы, что им ответить, его бы обошла стороной беда… Сердце дёрнулось больно, помешав вдохнуть, и стало падать, и падать… и всё, о чём говорилось, во что верилось только что, показалось размытым и нестойким, как всплывший в голове обрывок вчерашнего сна..И чей-то больной ноющий голос прорывался и настойчиво звал за собой, в глубокую и страшную пропасть, и тоже обещал вечность, и падение, которому не будет конца…

— И что же? -Легко спросил Иисус. — Что — это, Рахим?… Какие мысли у тебя в голове? Ты и сам, должно быть, не прочь побывать в этом Царствии…

Он весело подмигнул ему и вдруг пошёл к Марии, которая очнулась от прикосновения его рук и открыла глаза.

— Может быть, мысли твои бегут впереди тебя и уже рисуют то, чего ты втайне жаждешь… -сказал Иисус, обнимая её и насмешливо глядя на Рахима. — Но этому не бывать — ты не стоишь мизинца этой женщины, Тебе неведома любовь, а ведь она живёт в её сердце. Твоё же — полно соблазна и греха.

— Так я живу во грехе, Иисус?-Фарисей задохнулся от ярости и бессилия от его выходки.-Я, уважаемый всеми служитель Господа, а не эта блудница?… Ты проводишь с ней свои ночи, а потом приводишь сюда, обнимаешь при всех и велишь кланяться ей, как святой? Где же твоя истина, Иисус, как же Отец твой позволяет тебе это?!

— Где моя истина? Да вот здесь! Где Царствие Небесное? Оно здесь, Рахим! Здесь, слышите, вы, любители обмана! -Он вдруг изменился в лице и выкрикнул это грозно, сдерживая рвущуюся наружу яростную силу. — Побежите туда, куда вам укажут, сделаете то, что вам велят, а просить будете — не допроситесь! Нет вам дороги, и в пропасть ведут ваши пути! Нет у вас других помыслов, как о грехе, и смерть — удел всех ваших желаний! Вам не быть там, где буду я — запомните это! А я обещаю жизнь идущим со мной! Жизнь! И весь мир.

Он гордо сверкнул глазами и покинул синагогу, уводя за собой Марию, а вслед за ними, опомнившись, пустились бегом Пётр, Андрей и Иуда.

Из синагоги тут же вышли и поспешили за ними два утренних иудиных приятеля, сыны рыбака Заведея из Капернаума, Иаков и Иоанн.

— Эх… всё! Нет назад дороги! Ничего, ещё без драки обошлось… Жалко! Хороший был город…

Пётр говорил, ни к кому не обращаясь, под тягостное молчание остальных, пока терпение у Марии не лопнуло.

— Довольно… -сказала она, вставая. -Я ухожу, довольно меня попрекать… Забудьте всё, возвращайтесь к Сулиме, без меня он даст вам ночлег. Потемнеет скоро — идите.

Все неловко отвернулись, у кого-то вырвался тяжёлый вздох. Где-то неподалёку надрывно крикнула птица и словно захлебнувшись вечерней тишиной, умолкла.

— Вот, держите… -сказала она, протягивая монеты. — Вы накормили меня вчера… Держи, Иуда… чего ты? Бери!

— Возьми деньги, Иуда, -вдруг сказал Иисус.

Иуда поднял голову, но не пошевелился.

— Сходи на базар, купи еды и возвращайся назад.

Иуда отрицательно покачал головой и опустил её снова.

— Пусть она идёт, учитель, -сказал Андрей. — Нам не нужны её деньги.

— Это наши деньги. И она никуда не пойдёт.

— Ну, всё! -Пётр хлопнул себя рукой по колену и встал. — С горы и вниз понесла нелёгкая!… Непременно нужно было тебе явиться с ней! Спала бы себе и дальше, краса многогрешная! Столько трудов — и всё теперь зря! Зря! И дня не прошло… Куда прикажешь идти теперь?

— Я пойду, Иисус, -сказала Мария, едва дыша. — Разве я в силах вынести это? О, зачем только ты позвал меня с собой! Я прожила целую жизнь за один день, счастье и несчастье, любовь и разлуку… Никого нет добрее тебя и лучше, но, верно, и одной ночи иногда бывает слишком много!