Жаклин Митчард - Поворот судьбы

— Как я должна чувствовать себя после ваших извинений? Лучше или хуже? — спросила сестра. — Многие взрослые, из тех, кого я знаю, действительно, кажутся мне неразумными.

После подобного замечания Каролине не разрешили идти гулять (в тот вечер она собиралась пойти на школьный футбольный матч, где обычно громко кричали, и Каролина бесконечно теребила бы волосы, пожираемая взглядами ребят из старших классов).

На следующий день у моего отца полетела электронная почта. Поскольку я считался в семье главным любителем компьютерной техники, то подозрение, прежде всего, пало на меня. Но я резонно возразил отцу, что не стал бы, вставать ни свет ни заря, чтобы отомстить за оставленную дома Каролину. У нее, а не у меня были все основания разозлиться.

Мой отец направился к Каре.

Он поджаривал ее на медленном огне (целых сорок пять минут, в течение которых она ни разу не взглянула в сторону, что было первым и наивернейшим признаком того, что моя сестра врет). Она защищалась мастерски. Кара возразила, что ей не разрешают пользоваться даже маминым ноутбуком, так что уже говорить об электронной почте отца? И вообще ей не было никакого смысла взламывать эту программу, так как она сама часто общается по электронной почте с друзьями, которых у нее великое множество, от Милуоки и до Мауи. Отец не мог уличить ее, так как не имел вещественных доказательств, хотя Каролина выдала себя, когда сказала отцу, что вздувшаяся от волнения вена на лбу делает его похожим на неразумного ребенка. Отец не выдержал и воскликнул: «Каролина, ты ведешь себя как-то извращенно! Что заставило тебя делать мне гадости? Мы ведь извинились, за то, что расстроили вас!»

— Наверное, ты прав, — пожав плечами, сказала Каролина, — просто я считаю нормальным, что вы иногда ссоритесь. Так что и извиняться не было никакой необходимости.

Но этот разговор относился к прошлой эпохе, к тем золотым денькам, которые ушли безвозвратно. Потом случилась решающая битва. Мы с Люком сидели в моей спальне, и нам было хорошо слышно, как родители вернулись из ресторана и шипели друг на друга, а иногда даже переходили на довольно громкий крик. Это было в пятницу вечером, за пару дней до того, как Лео ушел. Моя комната примыкала к родительской спальне. Хотя они явно ссорились, что было редкостью, они не пытались сбавить обороты, и даже тот факт, что они могут разбудить ребенка, их не останавливал. Я сделал музыку громче, как бы намекая на то, что отец с матерью в доме не одни, но сигнал, как говорится, прошел мимо. Мы слушали не привычную музыку, а «Вестсайдскую историю», потому что нам задали домашнее задание, и мы с Люком трудились в поте лица. Я посмотрел на Люка и пожал плечами. Он ответил мне таким же жестом. Я пару раз слышал, как Пэг и Нейт, родители Люка, начинали «разбор полетов», и Люк тогда сказал, что к нему это не имеет ни малейшего отношения. Он еще добавил, что для них это такая забава, как хобби. Поэтому, столкнувшись с похожей ситуацией у нас дома, мы продолжили заниматься своим делом: сочиняли пародию на сюжет и мотив «Вестсайдской истории», которую назвали «Новой Вестсайдской историей». Главными героями мы выбрали евреев-хасидов, богатых и важных. Я помню, как встречал их в округе, где жил дедушка Джиллис. Бывало, мы гуляли с ним, и он указывал на мужчин с пейсами и в кашемировых пальто, произнося при этом: «Бриллианты-алмазы». Он так и выражался, но в этом не было ничего антисемитского, потому что, оказывается, многие из тех мужчин занимались торговлей алмазами.

Мы с Люком выбрали вариант пародии — иначе пришлось бы писать сравнительную характеристику «Ромео и Джульетты» (текста Шекспира и кинофильма, в котором снялись ди Каприо и та симпатичная рыженькая актриса). Меня заставляли читать «Ромео и Джульетту», наверное, каждый год, начиная с седьмого класса. Нам предложили на выбор творческое задание или сочинение. Мы выбрали творческое задание, потому что его можно было выполнять группой по два или даже по четыре человека. После занятий в школе, в пятницу, мы созвонились, и я сказал, что написать пародию было бы весьма неплохо, на что Люк сначала ответил отказом, но через час перезвонил, сообщив, что уже идет ко мне.

Люк считался моим другом. Лучшим другом. Он все еще более или менее мой лучший друг.

Тогда он был популярным, потому что был звездой местной футбольной команды, демонстрируя великолепную скорость, но ноль мастерства, то есть по стандартам Шебойгана Люк считался великолепным и многообещающим.