Сергей Герасимов - Бесплатный вальс во дворце привидений

Вечером корреспондент ждал Шпорта у дверей квартиры.

– Я не принимаю дома, – сказал врач, – имейте мужество спокойно сдохнуть, не преследуйте меня.

– У меня материал по пациентке Э.

– Так вы не этот? Я вас принял за контролера. Мы их не любим. Что с вашими глазами?

– Стереопленка.

– С глазами, я спрашиваю! У вас в глазах стереопленка?

– Сегодня я снимал на стереопленку происшествие на башне. На той самой башне. Ее подруга сошла с ума и бросилась вниз.

– Вы пришли чтобы пересказать вечерние новости?

– Я заметил необыкновенный психический феномен. После тринадцатого просмотра пленки в вашей голове начинают звучать слова, эти слова осмыслены и звучат из глубины черепа, но это чужие слова.

– А после четырнадцатого?

– Они продолают звучать.

– Слушай, иди в….

– Эти слова дали мне ваш адрес. Кажется, это не мало.

– У вас странный взгляд, – сказал врач. – вы колетесь? Кому вы служите?

А, мне плевать. Давайте пленку. Даю не больше двухсот новых доляров, хотели больше? Не надейтесь.

Шпорт вновь и вновь просматривал пленку, вслушиваясь в звук и вылавливая детали. Он слушал и открывался. Чужое сознание входило в его разум со стороны затылка, разьедало его, входило еще глубже, завоевывало самые глубины его естества. Там, в глубине, было полно мусора, как на чердаке, который пятьдесят лет поливался дождями, не убирался, подгнил и уже готов обвалиться. Было много самомнения, оно валялось липкими оранжевыми грудами, здесь и там. Было много знаний, тяжелых и не очень твердых, похожих на штабеля резиновых кирпичей.

Ничего прочного из них не сложишь. И было много лжи, в основном лжи самому себе. И над всем этим – металлическая конструкция интеллекта. Сейчас внутри Шпорта образовался хозяин, который мог управлять чужим телом как автомобилем, но этот хозяин знал не все кнопки и не помнил правил движения. Под утро Шпорт уснул и увидел первоклассный кошмар. Кошмар продолжался и тогда, когда Шпорт открыл глаза.

Все люди для него превратились в желтых шестиногих ящеров. Большинство ящеров бегали на четырех задних и использовали две передние как руки – но могли вставать и на две задние или бегать на шести. Единственным человеком оставалась Э, которую Шпорт должен был спасти.

Шпорт бежал по пустым ранним улицам к окраине. Изредка сонные ящеры выглядывали из окон, некоторые выходили на улицы – и тогда Шпорт прятался в воротах или просто в грудах мусора. За городом желтые ящеры пасли коз, а один из них даже что-то крикнул Шпорту и погнался за ним, мощно виляя задом, но не догнал.

Охрана городка пропустила Шпорта по удостоверению. Хозяин, управлявший им изнутри, заставил казаться его спокойным и правильно отвечать на вопросы. После разговора с ящерами Шпорт был уже полумертв и только чужая воля, толкашая его изнутри, заставила добраться до нужного коридора и выпустить пациентку.

Он вывез ее в своей машине и там же, в машине, с ним случился сердечный приступ. Существо, сидящее внутри него, заставило Э уйти, потом отключило сознание Шпорта, прочистило коронарные сосуды и запрограммировало врача на двенадцатичасовой сон. Он должен был проснуться здоровым и помолодевшим. Но час спустя машину со спящим Шпортом растреляют с вертолета и ранний взрыв разбудит маленький город: эхо заголосит над дубовым лесом, толстые старухи перевернутся с левого бока на правый и станут похрапывать дальше.

Начиналось одно из таких утр, за которые можно любить даже самую распроклятую жизнь. Воздух пах крепко заваренным оптимизмом и даже светился, хотя солнечные лучи еще не коснулись шпиля. Часовой колокол ударил семь раз и на карнизах повисли звонкие сосульки тишины. Привратник вышел, чтобы помочиться на тротуар и увидел фигуру в больничном халате, которая шла прямо по вертикальной стене башни. «Тю-тю», – сказал он и занялся неотложным делом.

Закончив, он подумал, что призрак, оказывается, совсем не дурак и тоже любит развлечься с девочками.

Э не имела денег, чтобы заплатить за билет. Пришлось заставить ее пройти по стене. Она вошла в окно четвертого этажа и дальше поднималась по лестнице.

Сейчас она выглядела иначе, чем три месяца назад. Эмбрион уже созрел.

– Я подумала, – сказала она, – я согласна. Пусть эта тварь родится из меня и сожрет весь этот мир с его обязательным лечением, хирургами и больницами, с начальниками, сидящими друг на друге, как клоп на клопе, с помойными ведрами, липкими друзьями и палками в колесах. Я не от мира сего.