Павел Пепперштейн - Военные рассказы

– Почти. В него стреляла некая Валерия Саланас – она была анархисткой, революционеркой, неудачницей. Она была жалкая, никому не нужная – сидела на крыше, печатала на пишущей машинке манифесты радикального феминизма. Она тяжело ранила Уорхола, и он так до конца жизни и не оправился от этих ран. Эти раны подорвали его организм, и он умер через несколько лет после покушения.

ВОЙНА полов – А вы, я вижу, любите кино? – спросил Курский, словно чему-то обрадовавшись.

– Да все любят кино. А что, конечно, любят – не эти же паркеты мне любить? Я их ненавижу.

Йогурт пнул разрушенный пол.

– Зато теперь вам, наверное, интересно, – улыбнулся Курский. – Вы как будто в кинофильм попали. И вот мы стоим внутри этого кинофильма, судачим. Что вы думаете об этих портретах?

Почему Анна Гурова предпочитала видеть на стенах своей комнаты именно эти лица? Что объединяет этих персонажей?

– По-моему, это очевидно, – возбудился Йогурт.

– Все эти люди – великие революционеры.

Иоанн Предтеча пришел в мир, чтобы строго пред-упредить всех людей о приближающемся Спасении. Предупредить, что скоро все изменится раз и навсегда. Марат и Ленин устроили огромные революции, вообще все изменили. Уорхол совершил как бы революцию в искусстве – сделал изобразительное искусство зеркалом массовой культуры. В Анне тоже было что-то революционное…

– Это очень интересно. Революционное. Зачем же они тут все встретились, эти парочки? Может быть, все они были членами тайной революционной организации или международной секты?

– Не знаю.

– И я не знаю, Евгений. И это не дает мне покоя.

– Может быть, они нашли друг друга в Интернете, на чатах, и встретились, чтобы… чтобы, скажем, заняться групповым сексом или обменяться на время партнерами? Сейчас это модно.

– Мы обсуждали эту версию с Юрасовым. Первая часть вашего предположения похожа на правду – они действительно могли познакомиться в сети. Кажется, у них просто и не было других возможностей. Но насчет секса сомнительно. Мы не обнаружили в этой квартире ни одного презерватива, никаких сексуальных гаджетов – ничего как-либо связанного с сексом. Экспертиза говорит, что у всех убитых не было секса по крайней мере два дня. Да и возраст слишком разный – американской паре было за шестьдесят, жена на пару лет старше мужа. Эрику Финдеслейну (англичанин) – 30 лет, его жене Мери – 28 лет. Герхарду Фирну – 51 год, его подруге жизни – 40 лет. Бенуа Бианкур-Монтфа – 42 года, его жене – Мирей тридцать пять.

– Наверное, у них просто были общие дела.

– Вся проблема в том, что у них не было общих дел. Или мы их не знаем.

– А что это вообще за люди?

– Я все ждал, когда же вы об этом спросите.

А вы спросили только сейчас. И вы так и не спросили, как именно погиб каждый из них. А я ведь вам так подробно обо всем рассказываю, как на духу – вас это не удивляет? – в лице Курского вдруг мелькнуло нечто зловещее.

Йогурт подметил это, но тут же забыл.

А Курский продолжал:

– Об этих людях мы знаем немного. Но коечто знаем. О мужчинах есть что порассказать – особенно об Уорбисе. О женщинах мне сказать пока нечего. Вы, знаете ли, мне очень помогаете – например, ваш рассказ про американского художника.

Он навел меня на некоторые мысли.

– Что же это за мысли?

Курский еще раз обвел взглядом четыре лица на стенах комнаты Анны Гуровой.

– Иоанн Креститель, Марат, Ленин, Энди Уорхол… Все же странный ряд лиц. Или не странный? Все они, вы сказали, были великими революционерами. Есть еще нечто, что объединяет ВОЙНА ПОЛОВ этих четырех мужчин – каждый из них пострадал от руки женщины. Иоанн Креститель погиб потому, что красавица Саломея выпросила себе его отрубленную голову у царя Ирода, в награду за ее прекрасный танец. Жозефина Конде убила Марата ударом кинжала, когда он лежал в ванне. Фанни Каплан серьезно ранила Ленина выстрелом на заводе Михельсона. Энди Уорхол стал жертвой выстрела Валерии Саланас. Здесь висела еще одна картинка – видите, осталась дырочка от гвоздя. Я нашел эту картину на полу в соседней комнате.

Курский показал картинку: отрубленная голова мужчины с бородой.

– Это голова Олоферна, убитого Юдифью. Фрагмент знаменитой картины Кранаха. Итак, пять мужчин-жертв. И пять женщин-убийц.

Йогурт неподвижно смотрел в лицо Курского, его вдруг заинтересовала сеточка промытых морщин на лице старика. При этом Йогурту снова показалось, что волосы на его собственной голове слегка шевелятся, как промерзшие змеи на голове зимней Медузы Горгоны. Но до зимы еще было далеко, дождь за окнами вдруг кончился, облака разорвала чья-то нетерпеливая рука, и октябрьское солнце хлынуло прозрачным золотым потоком в окровавленные комнаты. Все вспыхнуло, заиграло, обрадовалось – даже убитые иностранцы улыбнулись бы сквозь смертное оцепенение, если бы их не унесли отсюда.