Павел Пепперштейн - Военные рассказы

«Видимо, я задремал, промышленник вышел…

А она подсела. По-русски не понимает, конеч но», – подумал Потапов. Ему было, впрочем, все равно. Он знал, что люди в этих суровых краях немногословны.

Здесь царствует свежесть, которая не любит слов.

Подумав, что он только что спал, Потапов и в самом деле уснул. Ему снился какой-то очень интересный и наполненный событиями сон, но темноты не было – светился снег за окнами, и небо излучало сдержанный ночной свет. А кибитка неслась.

Он скосил глаза на даму, но ее не удавалось разглядеть в этом освещении – только покачивалось на фоне окошка страусиное перо и тускло блестела стразовая кокарда.

Он снова уснул. Ему снился Нью-Йорк, город, состоящий из небоскребов. Солнце сияло тысячью искр в стеклах этих огромных домов. За небоскребами синело море. Вдруг Потапов увидел, что на море поднимается колоссальная Волна, выше самых высоких зданий, и начинает надвигаться на город, снося его с лица земли. Майор в этом сновидении входил в группу каких-то существ, чуть ли не ангелов, которые в этой катастрофической ситуации играли роль «спасателей». Эти «спасатели » обладали некоторой ограниченной властью над временем, они (силой своей воли) «тормозили » земное время – вместе с ним останавливалась и Волна. Пользуясь этими торможениями, этими паузами, они быстро сновали по городу (скорости они развивали немыслимые), проносились по зданиям, которые в следующие мгновения должна была снести Волна, по улицам, и «выдергивали» – из толпы, из комнат, из автомобилей, из вагонов подземки – тех людей, которых по каким-то причинам надлежало спасти. Как они их опознавали – неясно, но никто из «ангелов» не задумывался ни на секунду. Потапов носился, не касаясь земли, среди застывших людей (которые все были похожи на статуи, изображающие панику и смяте ние). Здесь были застывшие в беге, застывшие в прыжке. На головы тех, кого надо было спасти, «ангелы» молниеносно надевали некие диски, кажется, перламутровые. Диски крепились над ухом и держались с помощью зажимов из мягкого металла.

Они напоминали чем-то увеличенные запонки, вроде тех, которые носил на рукавах рубашки отец Потапова. Затем время освобождалось, и Волна делала новый шаг по городу, сокрушая все. Люди с перламутровыми дисками в этот момент взмывали в небо и повисали высоко вверху над зрелищем разрушения. Их что-то выдергивало.

И снова «ангелы» тормозили Волну и сновали среди застывших людей. Потапову запомнилось, как он надевал диск на голову девушки, которая только что в панике выбросилась из окна – она неподвижно висела в облаке стеклянных осколков от разбившегося окна на огромной высоте, над далекой улицей Нью-Йорка… Было очень красиво, и колоссальная Волна стояла, застыв, сразу за ближайшими небоскребами – эта морщинистая водяная стена была словно из драгоценного камня, полупросвеченного солнцем, она напоминала сине-зеленый янтарь, в котором, вместо мушек и стрекоз, застыли обломки зданий и пестрые микроскопические автомобили…

Майор проснулся. Ночь прошла, всюду разливался ровный белый свет. Стремительный, ровный бег кибитки и снежная пороша на стеклах.

Потапов скосил глаза на попутчицу, но рядом с ним сидела уже другая женщина, точнее молодая девушка, одетая в военную форму. Нашивки с шинели и с кителя спороты, а по покрою Потапов не мог определить, к какой армии принадлежала девушка.

Возможно, американская форма, а может быть, и английская (канадские части). На виске у девушки был заметен ожог.

– Домой возвращаетесь, с фронта? – добродушно осведомился майор. – На войне, небось, несладко показалось? Особенно вам, молодой женщине. Ну да мы вашего Второго фронта знаете как долго ждали… Теперь вместе быстрее одолеем фашиста.

Девушка не произнесла ни слова. И скоро наступила ночь. Потапов на этот раз спал крепко, без сновидений. А утром обнаружил, что девушка с ожогом на виске исчезла, а рядом с ним в кибитке сидит капитан Колосов, которого Потапов хорошо знал по Варшаве. Профиль капитана четко вырисовывался на фоне белого бокового окошка.

«Снова я проспал ночную остановку, – подумал майор равнодушно. – Там она вышла, а капитан подсел. Видно, тоже на лечение. Ну, хорошо, хотя бы наш человек. Будет с кем поговорить в санатории.

В шахматы поиграем. Выпьем как-нибудь, если врачи разрешат. Или по секрету. А там, на этих остановках, есть, наверное, и столовые.

А может быть, просто захолустная станция среди снегов».