Владимир НАБОКОВ - Перевод - ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ АНЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС

– И совсем не то же самое! – воскликнул Шляпник. – Разве можно сказать: “Я вижу, что ем” вместо: “Я ем, что вижу?”

– Разве можно сказать, – пробормотал Соня, словно разговаривая во сне, – “Я дышу, пока сплю” вместо: “Я сплю, пока дышу?”

– В твоем случае можно, – заметил Шляпник, и на этом разговор иссяк, и все сидели молча, пока Аня вспоминала все, что знала насчет роялей и слонов, – а знала она не много.

Шляпник первый прервал молчанье.

– Какое сегодня число? – спросил он, обращаясь к Ане. При этом он вынул часы и тревожно на них глядел, то встряхивая их, то прикладывая их к уху.

Аня подумала и сказала:

– Четвертое.

– На два дня отстают, – вздохнул Шляпник. – Я говорил тебе, что твое масло не подойдет к механизму, – добавил он, недовольно глядя на Мартовского Зайца.

– Масло было самое свежее, – кротко возразил Мартовский Заяц.

– Да, но, вероятно, и крошки попали, – пробурчал Шляпник. – Ты не должен был мазать хлебным ножом.

Мартовский Заяц взял часы и мрачно на них посмотрел, потом окунул их в свою чашку, расплескав чай, и посмотрел опять.

– Это было самое свежее масло, – повторил он удивленно.

Аня с любопытством смотрела через его плечо.

– Какие забавные часы! – воскликнула она. – По ним можно узнать, которое сегодня число, а который час – нельзя.

– Ну и что же, – пробормотал Шляпник. – Или по Вашим часам можно узнать время года?

– Разумеется, нет, – бойко ответила Аня. – Ведь один и тот же год держится так долго.

– В том-то и штука, – проговорил Шляпник.

Аня была ужасно озадачена. Объяснение Шляпника не имело, казалось, никакого смысла, а вместе с тем слова были самые простые.

– Я не совсем понимаю, – сказала она, стараясь быть как можно вежливее.

– Соня опять спит, – со вздохом заметил Шляпник и вылил ему на нос немножко горячего чая.

Соня нетерпеливо помотал головой и сказал, не открывая глаз:

– Конечно, конечно, я совершенно того же мнения.

– Нашли разгадку? – спросил Шляпник, снова повернувшись к Ане.

– Сдаюсь! – объявила Аня. – Как же?

– Не имею ни малейшего представления, – сказал Шляпник.

– И я тоже, – сказал Мартовский Заяц.

Аня устало вздохнула:

– Как скучно так проводить время!

– Если бы Вы знали Время так, как я его знаю, – заметил Шляпник, – Вы бы не посмели сказать, что его провожать скучно. Оно самолюбиво.

– Я Вас не понимаю, – сказала Аня.

– Конечно, нет! – воскликнул Шляпник, презрительно мотнув головой. – Иначе Вы бы так не расселись.

– Я только села на время, – кротко ответила Аня.

– То-то и есть, – продолжал Шляпник. – Время не любит, чтобы на него садились. Видите ли, если бы Вы его не обижали, оно делало бы с часами все, что хотите. Предположим, было бы десять часов утра, Вас зовут на урок. А тут Вы бы ему, Времени-то, намекнули – и мигом закружились бы стрелки: два часа, пора обедать.

– Ах, пора! – шепнул про себя Мартовский Заяц.

– Это было бы великолепно, – задумчиво проговорила Аня. – Но только, знаете, мне, пожалуй, не хотелось бы есть.

– Сначала, может быть, и не хотелось бы, – сказал Шляпник, – но ведь Вы бы могли подержать стрелку на двух часах до тех пор, пока не проголодались бы.

– И Вы так делаете? – спросила Аня.

Шляпник уныло покачал головой.

– Куда мне? – ответил он. – Мы с Временем рассорились в прошлом Мартобре, когда этот, знаете, начинал сходить с ума (он указал чайной ложкой на Мартовского Зайца), а случилось это так: Королева давала большой музыкальный вечер, и я должен был петь:

“Рыжик, рыжик, где ты был?

На полянке дождик пил?”

Вы, может быть, эту песню знаете?

– Я слышала нечто подобное, – ответила Аня.

– Не думаю, – сказал Шляпник. – Дальше идет так:

“Выпил каплю, выпил две,

Стало сыро в голове!”

Тут Соня встряхнулся и стал петь во сне: “сыро, сыро, сыро…” – и пел так долго, что остальным пришлось его щипать, чтобы он перестал.

– Ну так вот, – продолжал Шляпник, – только начал я второй куплет, вдруг Королева как вскочит да гаркнет: “Он губит время! Отрубить ему голову!”

– Как ужасно жестоко! – воскликнула Аня.

– И с этой поры, – уныло добавил Шляпник, – Время отказывается мне служить: теперь всегда пять часов.

– Потому-то и стоит на столе так много чайной посуды? – спросила Аня.

– Да, именно потому, – вздохнул Шляпник. – Время всегда – время чая, и мы не успеваем мыть чашки.

– Так, значит, вы двигаетесь вокруг стола от одного прибора к другому? – сказала Аня.