Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

Барт не единственный бросал на нее красноречивые неодобрительные взгляды, но Синди полностью игнорировала их.

– Я танцевать хочу, я танцевать хочу, – пропела она, решительно не желая подчинять свое настроение каким бы то ни было взглядам, и закружилась по комнате с воображаемым партнером. – Я танцевать могу всю ночь…

Крис и Джори не могли не поддаться ее очарованию. Крис улыбнулся и проговорил:

– На балу должно быть по меньшей мере двадцать молодых людей. Постарайся только сдерживать себя. Ну а теперь, раз Джори так устал, давайте разойдемся по спальням. Завтра предстоит нелегкий день.

Все согласились. Внезапно Синди упала в кресло и сделалась такой же мрачной, как и Мелоди. На глазах ее заблестели слезы.

– Я бы хотела, чтобы Ланс был здесь завтра. Я предпочитаю его всем другим.

Барт бросил на нее бешеный взгляд:

– Именно этот молодой человек никогда больше не переступит порог этого дома. – Затем Барт обратился ко мне: – Не надо, чтобы Мелоди присутствовала на вечере. – И уже со злостью он добавил: – По крайней мере, пока она выглядит так плохо и настолько больна. Пусть сидит и дуется на весь мир в своей комнате, а мы завтра утром поздравим друг друга и одарим подарками. Я думаю, насчет того, чтобы поспать днем, – это хорошая идея; мы должны выглядеть свежо и счастливо на моем вечере.

Джори демонстративно уехал, справившись с подъемником сам. Мы сидели, не желая расходиться. Барт поставил на стереопроигрыватель рождественские песнопения, и я слушала и думала о новой, благоприобретенной разборчивости и привередливости Барта.

Когда он был мальчишкой, он был не просто грязнулей, а сущим поросенком. Теперь же он несколько раз на дню принимал душ, содержал себя почти в непорочной чистоте. Он не успокаивался, пока не проверит на ночь, заперты ли двери, закрыты ли все ставни, не испачкал ли недавно взятый в дом котенок по прозвищу Тревор ковер и тому подобное. А котенок Тревор действительно несколько раз портил ковры, но Барт не настаивал на том, чтобы изгнать котенка, и он остался в доме.

Даже сейчас, готовясь уйти, Барт взбил подлокотные подушки, расправил морщины на пушистом покрывале софы, собрал разбросанные журналы и сложил их аккуратными стопками. Он делал все, что забывала делать прислуга. Утром, проснувшись, он сразу поднимал на ноги Тревора и вменял ему в обязанность проверить добросовестность горничных, иначе он грозил оставить прислугу без дополнительной оплаты.

Ничего удивительного после этого, что прислуга от нас уходила. Верным и неизменным оставался один Тревор. Он прощал Барту надменность и грубость, но глядел на него с сожалением, о чем Барт, впрочем, не знал.

Все это припомнилось мне, когда я наблюдала, с каким энтузиазмом говорит Барт о предстоящем бале. Я взглянула за окно и увидела, что снег продолжает идти. Выпало уже более полуметра снежного покрова.

– Барт… – осторожно начала я. – Завтра все дороги будут подо льдом, а возможно, завалены снегом. Многие из гостей не смогут добраться на традиционный бал в Фоксворте.

– Ерунда! – отозвался Барт. – Я найму вертолет, если они сообщат о местонахождении.

Я вздохнула, несколько обеспокоенная странно злобным взглядом Джоэла, который тут же вышел из зала.

– Мама права, Барт, – мягко проговорил Крис, – поэтому приготовься не слишком разочароваться, если прибудет всего несколько гостей.

Барт будто и не слышал. Он пожелал мне спокойной ночи и пошел к себе. Вскоре разошлись и мы с Крисом и Синди.

Пока Крис зашел к Джори, чтобы сказать ему несколько слов, я ждала Синди. Она вышла из ванной комнаты в коротеньком неглиже, свежая и сияющая.

– Мама, не читай мне снова нотаций. Я больше просто не вынесу. Когда я впервые приехала в этот дом, мне показалось, что это сказка. Теперь мне кажется, что это мрачная крепость, где мы все – узники. Как только кончится бал, я уеду – и ко всем чертям этого Барта! Я очень люблю вас с папой и Джори, но Мелоди стала очень неприятной, а Барт вовсе непереносим. Он не изменится. Он будет вечно ненавидеть меня, а я устала пытаться быть вежливой с ним.

И Синди легла в кровать, проскользнув между одеялом и простыней, и повернулась ко мне спиной.

– Спокойной ночи, мама. Пожалуйста, выключи, уходя, свет. Не проси меня вести себя прилично завтра на балу, поскольку я там буду изображать эталон леди. Разбуди меня за три часа до начала.

– Другими словами, ты не желаешь завтра утром отпраздновать с нами Рождество?