Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

Перед тяжелыми двойными дверями, обитыми дорогой черной кожей, с золотым вензелем Барта на них, я тихо позвала:

– Барт, ты здесь?

Ответа не было. Все двери были дубовыми: звуконепроницаемые двери, толстые стены, которые умели хранить секреты… Ничего удивительного, что о четверых детях никто ничего не знал. Я повернула ручку замка, ожидая, что дверь закрыта. Но она не была закрыта.

Я крадучись вошла в гостиную Барта: она содержалась в безупречном порядке, ни один журнал или книга на полках не сдвинуты. На стенах висели теннисные ракетки и рыболовные принадлежности, в углу стояла сумка для гольфа. Я посмотрела на фотографии его спортивных кумиров. Я часто думала, что Барт лишь притворяется, будто восхищен этими футболистами и бейсболистами, и все для того, чтобы доказать, что он мужчина. Было бы более честным с его стороны увешать стены фотографиями тех, кто делал погоду на финансовых рынках, кто владел акциями и индустрией.

В его комнатах все было черно-белым с красными оттенками; как-то театрально, но холодно. Три стены были затянуты муаровой материей. Я села на кожаную белую софу с черными подушками, под ногами у меня был красный ковер. В одном углу стоял красивый бар с хрустальным стеклом, напитками и закусками. Здесь же были микроволновая печь и ростер.

Каждая фотография, находившаяся в комнате, была наложена на красный либо черный фон и обрамлена золотом. Одна из стен была обманной: ее черная кожаная обивка скрывала большой сейф, в котором Барт хранил свои ценные бумаги. Я знала это потому, что один раз Барт с гордостью показал мне отделку своих комнат – вскоре после того, как она была окончена. Гордый и счастливый своей хитрой выдумкой, он продемонстрировал мне, как работают кнопки. Сейф в его офисе, очевидно, использовался для менее значительных ценностей.

Я повернула голову в сторону его спальни, тяжелая дверь которой также была обита кожей. Красивые и величественные двери, торжественное убранство всех комнат, даже спальни… Тут я что-то услышала и поразилась: это были два смеющихся голоса – мужской и женский.

Может быть, мне послышалось? Неужели Барту удалось развеселить Мелоди, когда это несколько месяцев не удавалось никому из нас? Мое воображение заработало, предполагая, что они могут делать вдвоем, я почувствовала, как у меня заныло сердце. Я подумала о Джори, с нетерпением ожидавшем жену, а она который день все не приходила… Но хуже всего было то, что это совершил Барт по отношению к своему собственному брату, которого он любил когда-то и которым восхищался, но так недолго…

Как раз в это время дверь спальни открылась, и вышел Барт. На нем не было никакой одежды. Он быстро шел, а я, смущаясь глядеть на него, обнаженного, вжалась в подушки дивана, изо всех сил надеясь, что он меня не заметит. Если заметит, он не простит мне.

Благодаря плотному дождю и мраку за окном у меня оставалась надежда быть незамеченной. Барт подошел прямо к бару и привычным, уверенным жестом что-то взял, смешал напитки, нарезал лимон, наполнил два бокала для коктейлей, поставил их на серебряный поднос и отправился в спальню.

Коктейли – утром, до полудня?..

И что обо всем этом думает Джоэл?

У меня прервалось дыхание.

Послышался удар грома, затем сверкнула молния; дождь бешено забарабанил по стеклам.

Оставшись незамеченной, я пересела в тень огромного растения и продолжала ждать развития событий.

Казалось, прошла вечность, пока дверь вновь распахнулась. И все это время Джори с надеждой, с нетерпением, с гневом ждал Мелоди. Два бокала – значит она здесь. Она должна быть здесь.

В сумраке я разглядела Мелоди, вышедшую из спальни. На ней был полупрозрачный пеньюар, ясно показывающий отсутствие под ним всякой одежды. Вспышка молнии осветила ее фигуру: явственно вырисовывался живот; ребенок должен был появиться в начале января.

Ах, Мелоди, что же ты делаешь? Как можешь ты так поступить с Джори?

– Вернись, – позвал из глубины спальни томным голосом Барт. – Дождь идет. При горящем камине тебе покажется уютнее. Да и нечем больше заниматься в такую погоду, кроме…

– Мне надо принять ванну, одеться и навестить Джори, – поколебавшись в дверях, произнесла она. Ей, видимо, не хотелось уходить. – Я хотела бы остаться, но Джори ждет меня.

– Разве он способен на то, что только что ты испытала со мной?

– Пожалуйста, не надо, Барт. Я нужна ему. Тебе не понять, что ощущаешь, когда в тебе кто-то нуждается.