Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

Когда глядишь непрерывно на чайник, он никак не закипает. Тысячи ужасных мыслей пронеслись у меня в мозгу, пока я глядела на воду, ожидая появления хоть единого пузырька. Что там делает Крис? Может быть, разбудить Джори и сказать ему? Почему Мелоди так поступила? Может быть, она – человек, схожий с Бартом, и сама себе придумывает наказание за грехи? Прошел, наверное, целый час, и наконец вода закипела. С испускающим пар чайником в руках я поднялась по лестнице, потом снова спустилась вниз, пока воды не стало достаточно.

Крис устроил Мелоди в полусидячем положении, подложив ей под спину подушки. Ноги ее были широко раздвинуты, под колени тоже были подложены подушки. Кровь текла из нее. Крис положил вокруг Мелоди полотенца, простыни и все, что мог собрать, чтобы промокать кровь.

– Я не могу остановить кровотечение, – озабоченно проговорил он. – Меня пугает мысль, что ребенок может захлебнуться кровью. Кэти, – кивнул он мне, – надень резиновые перчатки и возьми в моем чемоданчике щипцы. Будешь извлекать из кипятка и подавать мне инструменты, когда я тебе скажу.

Я кивнула, страшно испуганная тем, что не вспомню названий инструментов, потому что много лет прошло с тех пор, как Крис называл мне их.

– Просыпайся, Мелоди. – Крис слегка похлопал ее по щекам. – Мне нужна твоя помощь. – Он обратился ко мне: – Кэти, намочи тряпку в холодной воде. Положи ей на лоб, чтобы она очнулась и смогла тужиться: надо поскорее выдавить ребенка наружу.

Действительно, как только я положила ей на лоб холодную тряпку, Мелоди вернулась в реальность, наполненную болью, и начала яростно отталкивать Криса, стремясь закрыть свою наготу.

– Не дерись со мной, – по-отцовски ласково проговорил он. – Твой ребенок почти уже родился, Мелоди. Но ты должна натужиться и дышать глубоко. Если ты будешь натягивать на себя простыни, я не смогу видеть, что я делаю.

Все еще вскрикивая, она пыталась теперь следовать приказам Криса. Пот стекал по ее лицу и смачивал волосы и грудь. Ночная рубашка, задранная до пояса, вскоре намокла.

– Помоги ей, Кэти, – приказал Крис, манипулируя каким-то инструментом, как я полагала – щипцами.

Я наложила руки на то место, которое он указал, и стала давить.

– Ну пожалуйста, милая, – прошептала я умоляюще, когда она перестала на минуту кричать и могла услышать. – Ты должна помочь. Именно сейчас твой ребенок хочет выйти наружу и борется за свою жизнь.

Ее дикий взгляд, полный боли и страха, не воспринимал реальность.

– Я умираю! – завопила она, перед тем как в решающий момент закрыть глаза, сделать глубокий вдох и, с моей помощью, поднатужиться сильнее.

– Ты прекрасно все делаешь, Мелоди, – воодушевлял ее Крис. – Еще одна потуга, и я смогу увидеть головку ребенка.

Обливаясь потом, держась за мои руки и отчаянно зажмурившись, Мелоди сделала последнее усилие.

– Молодец! Ты все делаешь прекрасно… Я уже вижу головку, – бросив на меня гордый взгляд, счастливым тоном заключил Крис.

В этот момент глаза Мелоди вновь закатились, голова склонилась набок, она вновь была в обмороке.

– Все в порядке, – успокоил меня Крис, взглянув в лицо Мелоди. – Она хорошо потрудилась, и теперь я могу сделать свою часть работы. Она прошла через самое трудное и может отдохнуть. Я было думал, что придется накладывать щипцы, но в них нет необходимости.

Уверенными, осторожными движениями рук он вошел в родовой канал и извлек крошечного ребенка, которого передал мне. Я держала этот маленький красный комочек и смотрела на него в немом благоговении: это был сын Джори! Он морщил личико размером с яблоко, колотил воздух крошечными кулачками, сучил невероятно маленькими ножками, приготавливаясь к первому крику, пока Крис обрезал пуповину и завязывал ее. Младенец уже захватил мое сердце всепоглощающей любовью, не успев еще крикнуть. Этот замечательный ребенок, мой внук, родился от любви моего сына к его жене. Я глядела на него со слезами восхищения, мое сердце билось от радости за Джори, а Крис в это время трудился над Мелоди, извлекая из нее то, что, как я полагала, было плацентой.

Я вновь взглянула на крошечного, худенького, похожего на куклу ребенка, который был рожден от союза двух сердец и их любви к балету… Возможно, он даже слышал балетную музыку, когда был зачат. Я прижала младенца к своему сердцу, думая о том, что это наилучший образ Божий на земле, созданный по подобию Божьему: красивее, чем дерево, очаровательнее цветка, это – человек. Как и сын Божий, он рожден почти на Рождество. Мой внук!