Вирджиния Эндрюс - Розы на руинах

Я прекрасно помнил, что при мне она разговаривала. Почему она изображает немую? Она сидела прямо и неподвижно, и лишь тонкие аристократические руки выдавали ее. Руки, унизанные кольцами, нервно теребили жемчужное ожерелье, которое, я знал, она надевала на шею под вуалью.

– Вы не говорите по-английски? – спросил отец сдавленным голосом.

Она поспешно кивнула, давая понять, что понимает по-английски. Папа озадаченно нахмурил брови.

– Тогда давайте перейдем к причине нашего визита. Мой сын Джори сказал мне, что вы близко знакомы с моим младшим сыном Бартом. Джори говорил, что вы дарите мальчику дорогие вещи и кормите его конфетами, между прочим, перед обедом. Извините меня, миссис… миссис?..

Он подождал некоторое время, но она не назвала себя, и он продолжил:

– В следующий раз, когда Барт посетит вас, пожалуйста, отошлите его домой без подарков. Барт натворил много такого, что заслуживает наказания. Недопустимо, чтобы между ребенком и родительским авторитетом стоял незнакомый нашей семье человек. Ваши поощрения имеют самые плачевные последствия.

Все это время отец почему-то старался увидеть ее руки, хотя дама прятала их от его взгляда. Отчего это? Что все это значит? Или эти дорогие сверкающие кольца так привлекли его внимание? Я никогда не думал, что папе нравятся подобные вещи, потому что мама никогда ничего, кроме серег, не надевала.

В это время отец слегка отвлекся, рассматривая одну из картин, написанных маслом, и дама в черном вновь схватилась за нитку жемчуга на шее. Отец вздрогнул и резко повернулся. То, что он сказал, поразило и меня, и ее:

– Перстни на ваших руках – я их видел раньше!

Она всплеснула руками в широких рукавах, обнажив их, и папа вскочил на ноги, как ударенный молнией. Он уставился на даму, затем быстро обошел всю комнату, разглядывая вещи, и опять вплотную подошел к ней. Она сгорбилась в кресле.

– Все лучшее… что можно купить… за деньги… – проговорил отец, четко разделяя слова.

В его голосе было столько непонятной горечи. Да и дальше я уже ничего не мог понять.

– У блистательной и аристократической миссис Бартоломью Уинслоу все должно быть самое лучшее, – проговорил он. – Почему же, миссис Уинслоу, у вас не хватило здравого смысла спрятать эти перстни? Тогда, возможно, ваш обман и сошел бы вам с рук, хотя я сомневаюсь, что надолго. Я слишком хорошо знаю не только ваш голос, но и ваши жесты. Вы носите черные обноски, но пальцы ваши унизаны драгоценностями. Разве вы не помните, что эти вещички сделали со всеми нами? Или вы думаете, что я забуду когда-нибудь дни страданий от холода и жары, от одиночества? Вся наша боль – в этой нитке жемчуга и в этих перстнях!

Я был совершенно потрясен. Никогда раньше мне не приходилось видеть отца таким расстроенным. Он был не из той породы людей, что мгновенно впадают в депрессию или истерику. Так кто же эта женщина, которая известна ему и совсем, оказывается, неизвестна мне? Почему он назвал ее миссис Уинслоу, да еще Бартоломью Уинслоу – полным именем моего брата Барта? Если она и в самом деле настоящая бабушка моего сводного брата, значит Барт не сын Пола, второго мужа мамы?

А папа тем временем продолжал вопрошать:

– Отчего же, миссис Уинслоу, отчего? Или вы полагали, что сможете спрятаться здесь, по соседству с нами? Как вы непредусмотрительны: ведь даже ваша манера сидеть и держать голову выдает вас. Разве вы себя еще не исчерпали в своей злобе ко мне и к Кэти? Да, вы на этом не остановитесь! Мне следовало догадаться, кто искушает Барта и что стоит за его диким поведением! Что вы сделали с нашим сыном?

– Нашим сыном? – переспросила она. – Вы имеете в виду – с ее сыном?

– Мама! – вскрикнул отец и тут же, спохватившись, виновато взглянул в мою сторону.

Я во все глаза смотрел на них и думал, как это все странно и удивительно. Значит, это его мать; в таком случае она действительно бабушка Барта. Но тогда почему она миссис Уинслоу? Если она его мать и мать Пола, тогда она должна быть миссис Шеффилд – ведь так?

Теперь заговорила она:

– Сэр, мои перстни вовсе не так уж исключительны. Барт рассказал мне, что вы ему на самом деле не отец, поэтому прошу вас покинуть мой дом. Обещаю вам больше не заманивать сюда Барта. Я никому не хочу причинить вреда.

Мне показалось, что она на что-то намекает отцу взглядом. Наверное, они не хотели о чем-то говорить в моем присутствии.

– Дорогая моя мама, ваша игра сыграна.

Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Не обращая внимания на ее слезы, отец резко спросил: