Джин Пендзивол - Дочери смотрителя маяка

Мужчина протянул свою длинную руку:

— Я Альфред.

Я пожала ему руку.

— А это моя жена, Милли.

— Элизабет. Это моя сестра, Эмили. Она у нас молчунья, — добавила я, надеясь избежать неловкости, которая часто возникала при знакомстве с Эмили. — Мой брат Чарли где-то здесь.

Я смотрела в сторону леса, надеясь, что Чарли может услышать наш разговор и выйти. Мне совсем не было страшно, но появление этих двух незнакомцев на безлюдном острове, расположенном на приличном расстоянии от материка, несколько беспокоило меня, тем более что я минуту назад вернулась из сказочной страны «Путешествий Гулливера».

Альфред повернулся и внимательно осмотрел «Душистый горошек».

— Вы приплыли сюда?

Иногда взрослые задают детям очень странные вопросы. Я прикусила язык, с которого уже готов был слететь саркастический ответ, — что мы на самом деле прилетели сюда на лодке, привязав ее к стае бакланов. Конечно, он просто пытался поддержать разговор, думая, должно быть, о том, что оказался на краю цивилизации, вне пределов досягаемости детей, которые, тем не менее, появились на пустынном берегу далекого острова, приплыв сюда в маленькой деревянной лодке. Поэтому я сказала:

— Чарли очень хороший моряк.

— Вы приплыли издалека?

— Да нет. С маяка на острове Порфири.

— Ах да, с той стороны острова Эдуарда! — сказала Милли.

Я заметила, как пристально она смотрит на Эмили.

Альфред обошел «Душистый горошек».

— Прелестная малышка, правда?

Я кивнула:

— Мы используем ее на маяке, чтобы переправлять провизию с судна. И чтобы рыбачить. Папа купил мотор, который устанавливается сзади, а мачту можно опустить, когда в ней нет нужды. Но Чарли больше нравится плавать под парусом.

Я смотрела на Милли, наблюдающую за Эмили, пока Альфред изучал «прелестную малышку».

Потом я вспомнила о манерах и задала приличествующий случаю вопрос, при этом не спуская глаз с Эмили:

— У вас здесь тоже лодка?

Альфред достал из кармана носовой платок и вытер им лоб и шею.

— Всего лишь маленькое каноэ из дерева и парусины. Но оно вполне годится для наших целей. Мы с Милли обеспечиваем ее движение. Нет ни парусов, ни мотора, только мы и весла.

Почему-то Альфред совсем не напоминал мне гребца. Он не выглядел так, будто мог чувствовать себя вполне комфортно и уверенно на просторах озера размером с Верхнее, особенно учитывая шквалы, туманы и летние штормы, когда волны поднимаются выше его самого. И хотя у маяка иногда останавливались каноэ, как правило, ими управляли люди, которые выглядели опытными гребцами.

— Чересчур большое озеро для каноэ.

Эмили, позабыв о приморской чине, оставив цветные карандаши и блокнот на камне, переключилась на черного жука и ползала по песку за ним. Насекомое торопливо передвигалось по камешкам, а потом задергало лапками, зарываясь в горячий песок, пока не исчезло совсем. Эмили смотрела на то место, где он спрятался, выжидая.

Милли неотрывно наблюдала за Эмили.

— Да, действительно. — Альфред стоял, посматривая на «Душистый горошек». — О! Точно! Вообще-то нас привезли на буксире из Порт-Артура. Кажется, он называется «Джеймс Уэйлен». Мы закрепили каноэ на палубе. Они высадили нас тут две недели назад и вернутся за нами еще через две недели. Мы используем каноэ для исследования острова.

Блокнот Эмили привлек внимание Милли. Она наклонилась, чтобы поднять его, прежде чем я успела выкрикнуть предостережение. Эмили выбросила руку и, схватив блокнот, прижала его к груди.

— Пожалуйста, миссис… — Я не знала, что сказать. Мы не привыкли обращаться ко взрослым по имени, как сейчас делает молодежь, но я не знала фамилии Милли. — Миссис Милли, Эмили… моя сестра, она немного… — Я не хотела называть ее странной, хотя большинство считали ее именно такой. Я не хотела говорить, что она не такая, как все. Но так оно и было. — Она особенная. И ей не нравится, когда…

Милли наклонилась и тронула Эмили за плечо.

Эмили закричала. Она широко раскинула руки, сбив женщину с ног. Я подбежала к Эмили, Альфред — к своей жене.

Тогда появился Чарли; вскарабкавшись по каменистому выступу в дальнем конце залива, он бежал по берегу.

— Какого черта?! — крикнул он.

Милли отвергла попытки мужа поднять ее на ноги.

— Я не имела права. Никакого права. Приношу свои извинения. Это я виновата. В этом только моя вина.

Ее шляпа слетела, высвободив волосы из заточения, и они упали рыже-золотыми волнами на ее плечи. Я никогда не видела таких волос цвета вечерней зари. Эмили тоже обратила на них внимание. Она вырвалась из моих объятий и, подойдя к Милли, взяла прядь ее волос и стала крутить ее между пальцами.