Татьяна Москвина - Она что-то знала

– Роза Борисовна, как дела? Всё в порядке?

– Вы прочли мою тетрадь?

– Несколько страниц. Извините, было дел невпроворот. Как здоровье?

– Я ведь с ума сойду от этой женщины. Решила проверить на обыкновенном человеке свои мысли – и вот ответ: мои мысли обыкновенному человеку не нужны.

– Да, это очень может быть, что и так. Но я обещаю вам, что всё-всё прочту. И что это вы меня обижаете – не такой уж я обыкновенный человек.

– А какой вы человек?

– Хм. Да. Не знаю, что сказать. Роза Борисовна, вышла моя статья про Лилию Ильиничну, «Сломанная лилия» называется. Хотите, я вам привезу?

– Где вышла? Скажите, я найду в Инете.

– Ой, не получится, у этой газеты нет электронной версии.

– Бог знает, где вы печатаетесь. Бедная Лиля. Даже статья о ней выходит в какой-то заднице…

– Я слышу, вы кашляете. За вами кто-нибудь ухаживает?

– За мной ухаживает лично Пушкин а точка эс точка.

– Я всё-таки приеду, Роза Борисовна. Не нравится мне ваше настроение…

– Хотите – приезжайте.

Роза была не одна. В гостиной сидел тощий, бледный подросток с длинными волосами, смышлёными карими глазами и на редкость изящными кистями рук. На столе же красовалась вазочка с единственной красной гвоздикой – видимо, его подношением. Роза, в нарядном чёрном платье, расшитом по вороту стеклярусом, поила подростка чаем. Пахло приторными Розиными духами и лекарствами.

– Ученик мой. Женя Ландо. А это Анна, тоже учительница. Следопыт! Хотите чаю?

– Да, с удовольствием. Я рада, что ваши ученики вас не забывают.

– Ой, что вы, – сказал Женя, – мы так уважаем… Даже записывать ничего не можем, так интересно. Роза Борисовна к нам так относится…

– Как так я к вам отношусь?

– Без всякого там сверху вниз. Что мы типа ученики, козявки, а она типа учительница, ну, начальник над нами. Выдает крутой текст, и как хочешь думай. Не унижает никого никогда, двоек не ставит. Просто… ну, жесть.

– Вы что-нибудь поняли? – фыркнула Роза в сторону Анны.

– В целом, поняла. Вот, Роза Борисовна, статья моя, про Лилию Ильиничну..

– Роза Борисовна, я тогда пойду, хорошо? Мне ещё «Кориолана» дочитать надо. Как вы советовали.

– Иди, Женечка. Спасибо тебе за внимание, – мягко сказала Роза. – Одолеешь «Кориолана», берись за «Антония и Клеопатру». Потом поговорим о свойствах трагического героя у Шекспира.

– Да, помню… Что герой обязательно должен что-нибудь нарушить…

– Равновесие мира, Женечка. Трагический герой нарушает равновесие мира, – проговорила Роза, провожая пытливого ученика.

Вернувшись, она развернула газету и быстро, с недовольным выражением лица, прочитала статью Анны.

– Так. Что ж, спасибо, вы старались. Претензий никаких. Не могли же вы, в самом деле, написать правду – что Лилия Серебринская была идиоткой.

– У меня не сложилось такого впечатления. Наоборот, мне показалось, что это была умная и порядочная женщина.

– Совершенно верно, она была умная и порядочная. Вообще состояла из добродетелей – уж извините, мне ли это не знать. И при всём том она была в определённом смысле идиоткой. И вся её общественная деятельность – идиотизм. Бороться с господствующим положением вещей в обществе – это и есть идиотизм. Что было бы, если бы немцы стали воодушевлённо бороться с нацизмом? Мы наблюдали бы их корчи десятилетиями.

А так – они раскрутились за двенадцать лет по полной программе. Тридцать третий – Гитлер приходит к власти, сорок пятый – Берлин взят. Вот в таком темпе надо играть исторические пьесы! Аллегро! Аллегро виваче! Но этот скоростной путь не для русских. Русские вечно со всем борются и вечно все ментальные вирусы застревают в их бесформенной исторической массе на столетия. С чем Лиличка боролась? С тем, что буржуазия зачищает под себя центр Петербурга? Вы всерьёз думаете, что это можно остановить, изменить, поправить? Это можно только неуклюже притормозить. И то, что могло бы раскрутиться за пять-десять лет, будет тошнотворно длиться и длиться.

– А вам… не жалко город?

– Я не карась-идеалист, спрашивающий у щуки, знает ли она, что такое добродетель. Алчные твари сегодня – главные действующие лица истории. Двигатель всего, мотор. Как же можно оставлять машину без мотора? Как. на чём она поедет? На Лиличкиных статьях? На остатках советских добродетелей ученых тёток? На заклинаниях спившихся моралистов? Машина едет на «Я хочу! Подать это немедленно! Не дадите – убью!», вот на чём. Каким идиотом надо быть, чтобы с этим бороться?