Татьяна Москвина - Она что-то знала

До того как герой начнёт действовать, для него должно быть создано полное программное обеспечение. Из всех грёз человечества надо выжать драгоценный сок, квинтэссенцию желания, выделить и синтезировать то идеальное вещество, которое вызывает вожделение, совокупность чарующих свойств. Мужественность и храбрость, ум и великодушие, чистота и доброжелательность, шутливость и верность в любви – всё, что мы любим, что нас пленяет, надо проанализировать, разложить на части, потом слить воедино и запрограммировать идеального героя. Героя, не совершающего ошибок. За его прекрасным обликом будут стоять мощный объединительный ум и великая воля. Но прикрытая блистательным щитом, на котором мы напишем совершенное, всепокоряющее Лицо. Это должна быть личность, одна личность. Если покровы распадутся и все увидят какие-то механизмы, проводочки и прочие технологические хитрости, – дело пропало».

«Почему я пишу так поздно? Почему только сейчас? Отодвигала, боялась, путалась в мыслях. И вдруг отчётливо поняла, что теперь или никогда. И потом: возможно, я, говоря языком высоких технологий, „приближаюсь к порогу отключения». Возможно, я не успею даже краешком поучаствовать в будущем великом Деле, но хотя бы у меня будет надежда, что я сдвинула камешек с горы. Что меня услышат те, кто меня поймёт. Кто разожжёт потом костёр. Вспомнят ли они меня? Скажут ли: это придумала горбатая Роза? Вернее всего, что нет, украдут мысль, а меня забудут. И это меня не страшит. Пускай. Отчего-то я верю, что всё будет по-моему. Я наберу на компьютере самые важные фрагменты этой тетради и разошлю людям, которым удалось заинтересовать меня складом мышления. Своим, можно сказать, апостолам, ха-ха. Возможно, это будет началом Дела».

«Я урод, аморальный урод – а кто, как не аморальный урод, может по-настоящему ценить красоту и нравственность? Разве булочник в силах желать испечённые им булки? Разве пресыщенная играми принцесса будет грезить об алых парусах? Разве живущим у моря рыбакам придёт в голову дурная идея купаться в нём? Нет – булок желает бездомный, паруса ждет нищая, в море бросается житель равнины. Так и я страдаю по недоступному. Я хочу, чтоб в мире царила нравственность, вымученная нами в конвульсиях веков, подлинная нравственность чистых, гордых, свободных, справляющихся с жизнью людей. Более не влюблённых в фантом доброго и справедливого Всевышнего. Если для этого надо пойти на игру, инсценировку, фокус – почему нет? Разве не так создаётся образ на сцене: пишется роль, находится режиссёр, исполняет актёр. Но никто не возмущён обманом, все понимают условность и принимают её. Вот и в случае создания Бога-для-людей мы поступим так же – соединим чей-то ум с чьей-то волей и с чьей-то материальной оболочкой. А наполнять рисунок будут сами люди, своими поступками, своими порывами и желаниями помочь. Синтезируем нужный образ. Это будет триумфальный, наивысший синтез всего – искусства, науки, высоких технологий, благотворительности и общественного строительства, венец наших усилий на земле. Кто знает, может, именно такова и воля Провидения? Может быть, к этому всё шло. Может быть, это и есть смысл жизни людей – сделать Бога…»

– Роза Борисовна, как вы себя чувствуете?

– А, это вы, госпожа Никто. Вы прочли тетрадь?

– Я не успела, извините. Как вы себя чувствуете?

– Если бы прочли мою тетрадь, этих вопросов бы не было. Причём никогда.

– Ей-богу, Роза Борисовна, с вами надо говорить, гороху наевшись, – засмеялась Анна. – Вы можете просто по-человечески мне сказать, как ваше здоровье?

– Отвратительно. Сегодня зашла в музыкальный магазинчик свистнуть пару дисков – и голова закружилась, уронила. Кстати, можете сказать своему брату, кто водил его за нос, но под обещание молчать, и дайте ему мой электронный адрес, я сейчас продиктую. Пусть напишет мне. Я дам ему пару советов. А то мало ли что. Не хотелось бы уносить хорошие фокусы в могилку.

– Скажу. Он обрадуется. А что это вы – про могилку..

– Всё может быть.

– Вы там… ничего не задумали недоброго?

– Вы насчёт самоубийства? Исключено. Хотела бы – давно бы это сделала, а что вдруг сейчас? Наоборот, только жить начинаю. Стало интересно. Ладно, прочтёте – позвоните.