Амор Тоулз - Джентльмен в Москве

Quod erat demonstrandum [121].

Но с того самого декабрьского вечера, когда Софья пришла и сказала, что ее пригласили участвовать в гастролях оркестра Московской консерватории, отношение Ростова к времени сильно изменилось. Даже до того как они закончили отмечать это радостное событие, граф знал, что до отъезда дочери остается менее шести месяцев. А точнее: сто семьдесят восемь дней, или если считать по часам, которые бьют два раза в сутки, то триста пятьдесят шесть ударов в полдень и полночь…

Учитывая то, что в молодости граф никуда никогда не торопился, можно было бы предположить, что тиканье часов будет казаться ему назойливым жужжанием комаров в спальне, или он, как Обломов, повернется на диване лицом к стене и будет чувствовать одну лишь хандру. Однако отсчет времени произвел на графа совершенно другое впечатление. В его глазах появился новый блеск, походка стала более пружинистой, чувства обострились, а ум стал более ясным и быстрым. Точно так же, как праведный гнев Хамфри Богарта возрастал по мере развития действия картины, тиканье часов показало, что граф все больше становился человеком деятельным и целеустремленным.

В последнюю неделю декабря Ростов достал из ножки письменного стола одну из золотых монет, отчеканенных в честь коронации Екатерины II. Василий отнес эту монету в скупку, расположенную в подвале ЦУМа, и получил кредит на покупки в магазине. Консьерж приобрел небольшой коричневый чемодан, а также необходимые для путешествия вещи: мыло, зубную щетку и полотенце. Все это в подарочной упаковке презентовали Софье на Новый год (сразу же после полуночи).

Дирижер и руководитель выездной труппы консерватории Вавилов составил программу выступлений. Софья должна была исполнять Второй концерт Рахманинова для пианино с оркестром, а после нее на сцену выходил молодой и талантливый скрипач, исполнявший произведение Дворжака (тоже с оркестром). Ростов был совершенно уверен, что Софья самым лучшим образом сыграет Второй концерт Рахманинова, но не стоит забывать, что даже у Горовица был свой Тарновский [122]. Поэтому в начале января граф предложил Виктору Степановичу за плату позаниматься с его дочерью.

В конце января граф попросил Марину сшить Софье платье для концертного выступления. Обсуждение фасона прошло на встрече Анны, Софьи и Марины. На эту встречу графа вообще не пригласили. После этого Василия отправили в ЦУМ с просьбой купить отрез синей тафты.

Ростов уже обучил Софью основам разговорного французского. Тем не менее, начиная с февраля, во время ожидания того, как им принесут еду в ресторане, они перестали играть в «Zut» и посвятили это время повторению французского.

– Pardonnez-moi, Monsieur, avez-vous l’heure, s’il vous plaît?

– Oui, Mademoiselle, il est dix heures.

– Merci. Et pourriez-vous me dire où se trouvent les Champs-Élysées?

– Oui, continuez tout droit dans cette direction.

– Merci beaucoup.

– Je vous en prie [123].

В начале марта граф впервые за много лет посетил подвал отеля. Он миновал бойлерную и распределительную и дошел до комнаты, в которой хранили вещи, оставленные в номерах гостями отеля. Присев на корточки около полок с книгами, Ростов нашел путеводители «Baedeker» – небольшие красные книжки, на корешках которых золотой краской были напечатаны названия стран. Как читатель прекрасно понимает, большинство путеводителей относилось к России, однако имелось несколько изданий и по другим странам. Видимо, эти путеводители оставили путешественники, проехавшие по нескольким странам, и которые теперь возвращались домой. Граф обнаружил путеводители «Baedeker» по Италии, Англии и Финляндии, а также два путеводителя по Парижу.

Двадцать первого марта Ростов написал на листке бумаги одно предложение, вложил листок в конверт, положил конверт в стол дежурного коридорного и со спокойной совестью отправился в парикмахерскую…

Граф высунулся в коридор и убедился в том, что брадобрей Борис поднялся вверх по лестнице. Ростов закрыл дверь парикмахерского салона и подошел к застекленному шкафу. В первых двух рядах на полках этого уже знакомого нам шкафа стояли шампуни производства компании «Красный волос». За этими рядами несгибаемых бойцов за чистоту и блеск волос стояли старые, запылившиеся бутылочки Ярослава. Граф вынул несколько бутылочек. Это были разные тоники и масла, однако пока Ростов не находил той бутылочки, которую искал.

«Эта бутылочка точно должна быть здесь…» – подумал он.

Чтобы найти то, что он искал, граф начал переставлять флаконы и бутылочки, словно играл в шахматы. И вот наконец за двумя покрытыми пылью флаконами французского одеколона граф обнаружил черную бутылочку, которую Ярослав называл «фонтан молодости».