Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

Рад был обескуражен. Он не ожидал здесь проблемы.

— Но я сюда не отдыхать приехал.

— Да? А я отдыхать. Кому твоими отелями заниматься? Мне! — Было непонятно, то ли Дрон всерьез устраивает ему выволочку, то ли играет в эту серьезность. — Или ты хочешь что-нибудь типа «Амбассадор-отеля»?

— Мне все равно, — стараясь сохранить вид прежней небрежности, смиренно сказал Рад.

— Ему все равно! Ты хоть представляешь, сколько там номер стоит?

— Откуда? — вопросом ответил Рад.

— Вот и не претендуй. — Дрон расхохотался. Поднял свою чашку и, подав ее вперед, изобразил ритуал чоканья с Радом, как если бы у них в чашках был не кофе, а нечто иной крепости. — Есть другой вариант, — сказал он, поднося чашку к губам. — Интересней. Слушай, что за вариант.

Оказывается, у них с Нелли была запланирована поездка на север, в горный Таиланд. Они собирались туда позднее, дав Раду сначала в полной мере вкусить Бангкока, но раз получилось, что он остался без крыши над головой, то Дрон предлагал отправиться в путешествие прямо сегодня. Экспресс в столицу северного края Чиангмай отходил ранним вечером, поменять купленные билеты — никаких особых проблем не должно было возникнуть, разве что придется ехать не первым классом. С чем действительно могла быть проблема — это с гостиницей. Номера в отеле заказаны там на более поздний срок, а значит, пристанища у них нет. Но Чиангмай — не Бангкок, можно будет поселиться не в центре, а где-нибудь на окраине, в гостинице попроще — что-нибудь непременно найдется, без сомнения. А той порой Тони включит здесь свои знакомства, и к их возвращению кров Раду будет обеспечен.

— В Таиланде, как и во всякой азиатской стране, патриархальные отношения — основа основ, — вновь принимаясь за кофе, подытожил свое сообщение Дрон. — Иметь сто рублей — имей, но и сто друзей в запасе держи. По-родственному, по знакомству, потребуется, — и луну с неба достанешь. Капитализм капитализмом, а чуть поскребешь — какая-то «Махабхарата».

— Давай заменим «Махабхарату» «Повестью временных лет», — сказал Рад.

— И? — не схватил Дрон.

— И получится Россия.

— А! — Дрон с удовольствием покивал. — Ну да, конечно. Какие сомнения. — Он допил свой кофе, окончательно утвердил чашку на блюдце, отодвинул их в сторону. — Так что насчет моего предложения?

Рад не имел ничего против предложения Дрона. На север, так на север. Скажи Дрон — на юг, он не был бы против юга. Что ему не нравилось — что Дрон, судя по всему, опять отодвигал их разговор в будущее.

— Дрон, твое предложение роскошно, — сказал он, опорожняя вслед ему свою чашку. — Но когда мы с тобой сможем поговорить? Крис уехал.

Дрон запрещающе вскинул руки:

— Подожди, подожди! Не готов. Билетами сейчас надо заниматься. Собираться еще… Подожди! — Он двинул стулом и поднялся. — И ты иди собирайся. Расплачивайся — и к нам с вещичками. На, — он достал портмоне, извлек из него ворох тысячных купюр, отсчитал несколько и подал Раду. — Подыстратился ведь, да? — На этих словах Дрон счел необходимым понимающе подмигнуть ему. — Восстанови кровоток.

Принимая от него деньги, Рад испытал чувство унижения. Поблагодарить язык у него не повернулся. Вместо благодарности он спросил — что его отнюдь не жгло, мог и не спрашивать:

— Скажи, может, знаешь, что значит «одия» по-тайски?

— «Одия»? — переспросил Дрон. — Никогда не слышал. Сейчас узнаем, подожди. — Они как раз подошли к стойке бара, чтоб рассчитаться, и Дрон, прежде чем попросить бармена позвать официантку, спросил у него: — Что значит по-вашему «одия»?

— Что-что? Как вы сказали? — Бармен не опознал в чужом произношении родного слова.

— Повтори, как ты говорил? — повернулся Дрон к Раду.

Рад про себя чертыхнулся. Очень ему это было нужно.

— О-одия! — старательно копируя интонацию проститутки, произнес он.

— О-одия! — воскликнул бармен. В произношении Рада слово оказалось ему доступно. — Это не по-нашему. Это по-английски. Oh, dear! — О, дорогой!

— Удовлетворен? — со смешком глянул на Рада Дрон.

Рад был более чем удовлетворен. Но вчерашняя виновница его сегодняшних неприятностей употребила еще одно запомнившееся ему слово. Может быть, оно тоже было английским, однако он не знал его и на английском.

— Что такое «фаранг»? — спросил он бармена.

— Ну это и я тебе могу ответить, — опередил бармена Дрон. — «Фаранг» — значит, «белый», «нетаец», «иностранец». Это вот точно по-тайски. Что тебя еще интересует?