Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

— Вот, наверное, Раду не нравится, что я европейская, — подхватила Нелли.

Тони, вскидывая руки над рулем и то и дело оборачиваясь к ней, бурно запротестовал:

— Нет, Нелли, вы не европейская. Я бы сказал, вы тайская женщина. Вы только по виду европейская, а внутри вы настоящая тайка.

— Ну, значит, Раду не нравится, что я тайка, — изрекла Нелли.

В рафинадной улыбке Тони возникло выражение упрека.

— Рад, что такое вы сделали Нелли? — посмотрел он на Рада. — По-моему, вы ее обидели.

Деться было некуда, теперь Раду пришлось отвечать.

— Нелли русская женщина, Тони. А русская женщина — это, пожалуй, смесь европейской и тайской. Такая смесь — боже упаси. — Он хотел сказать «гремучая смесь», но как будет «гремучая», было ему неизвестно, и он сказал просто «смесь — mixture».

До Нелли наконец дошло, что она перебрала в своем подначивании Рада.

— Что ваша сестра, Тони? — резко переменила она тему. Словно лишь это ее по-настоящему и интересовало, а все прочее, о чем мололи языками до того, не имело значения. — Как дела со швейцарцем? Удалось его сюда вытащить?

— О, это непросто. — У Тони вмиг стало озабоченное лицо. — Он, к сожалению, не слишком молодой человек, и у него не слишком здоровое сердце. Он не хочет ехать сюда. Боится жары. Но моя сестра тоже не может ехать туда. Как это будет выглядеть, если она поедет? Он не женится — она будет унижена. Я не хочу, чтобы она была унижена.

— А может быть, раз он не очень молод и не очень здоров, вашей сестре и не нужно думать о замужестве с ним? — В голосе Нелли забился азарт. Тема, избранная ею, чтобы переключить разговор, возможно, была случайна, но она вдохновляла Нелли.

Тони, не оборачиваясь назад, отрицательно помахал рукой.

— Возраст мужчины, когда он с деньгами, — это не помеха. И здоровье тоже. Тайская женщина умеет делать мужчину молодым. Здоровым, конечно, нет, но рядом с нею он забудет о своих болезнях.

— Можете отправить ее в гости к какой-нибудь другой сестре в Европу. И пусть он приезжает туда. Тогда ей будет не унизительно. — Неллин азарт бил ключом.

— Да, я уже думал о таком варианте, — покивал Тони. — Дорога, правда, дорого стоит.

— А пусть остальные сестры скинутся, помогут ей сбилетом.

— Да, так, наверно, и придется, — согласился Тони.

На въезде в город начались пробки, машина поползла. Особенно долго пришлось ехать по своей улице. В этом конце, с которого они въехали, выстроенные покоем, с просторным двором внутри, стояли две школы, был конец школьного дня, и улица была запружена школьниками всех возрастов, мальчиками и девочками в белых рубашках и блузках, забита машинами и мотоциклами их родителей, приехавших отвезти детей домой, летучими отрядами тележечных торговцев съестным, устроивших бойкую торговлю своим съедобным товаром вдоль тротуаров, обузив проезжее пространство до одного ряда, легкокрылой саранчой стояли десятки «тук-туков».

— Какая прелесть, — сказала по-русски Нелли, глядя в окно на это живое белое море вокруг. — Сейчас бы снова в класс так седьмой-восьмой. Ты бы не хотел?

Вопрос, коль скоро по-русски, был адресован Раду. Итолько ему.

— Не играю в такие игры, — отозвался он.

— Ну, хотеть-то ведь можно.

— Не хочу и хотеть. Желать должно только возможного. Желать нереального — закрывать глаза на явь.

Нелли фыркнула:

— Как скучно!

— Нет, это просто трезво, — сказал Рад, отрезая ей возможность дискутировать дальше.

Из недр «AdmiraI suites», только вкатили в его двор, тотчас выскочил «бой» — все тот же похожий на подростка, морщинисто-сухой пожилой таец в черной капитанской форме, которого Рад уже однажды видел, — и, едва Тони открыл багажник и взялся за Неллин шкаф, бой тоже ухватился за ручку и с такой настоятельностью потянул чемодан на себя, что Тони должен был ему уступить. Чемодан бою был откровенно тяжел, у него вздулись жилы на морщинистой шее, но он упорно тянул его изнутри и только, вытянув, скорее, не поставил, а уронил его на асфальт.

Рад с Тони остались ждать Нелли во дворе возле машины. Но минуту спустя оба, как сговорившись, посмотрели друг на друга и полезли ждать дальше в машину. В машине всю дорогу от аэропорта работал кондиционер, там стояла живительная прохлада, а уличный жар давил бетонной плитой, и специфический запах — гниющих фруктов и выхлопных газов, — от которого Рад успел в Чиангмае отвыкнуть, добавлял бетонной плите весу.

Вдвоем в ограниченном пространстве машины Рад с Тони — оба сразу почувствовали неловкость. Они еще не были так — наедине и не знали, как вести себя друг сдругом.