Ольга Шумяцкая - Он летает под аплодисменты

– Ангел, ангел! Однако это слишком опасно для вас. Я не могу принять такой жертвы. Придется на время отложить наши встречи, – он высвободил руку и теперь легонько поглаживал тыльную сторону ее ладони.

Налетел ветер и поднял края портьеры – Басби увидел, как по залу озабоченно ходит господин Збарски, и подумал, что пора заканчивать затянувшуюся сцену. Быстрым движением он открыл занавес, скрывающий их с Лидией от освещенной комнаты.

– Господин Збарски, мы тут! – неожиданно воскликнул Басби.

Лидия взглянула на него, и слезы еще сильнее потекли по ее щекам. Оба шли ва-банк. Збышек уже подходил к балкону. А Басби громко аплодировал, кланяясь Лидии.

– Господин Збарски, мы тут разыграли маленькую импровизацию. Ваша супруга творит чудеса. Я вижу ее в «Короле Лире», где она могла бы сыграть всех сестер разом. Я уговаривал ее вернуться на сцену.

Збышек, увидев зареванную жену, сначала испугался, но уж слишком убедителен был этот господин Визг, «чародей сцены», как писали о нем газеты, – и Збышек неуверенно тоже начал хлопать. Лидия чуть склонила голову в знак признательности – и повернулась к морю, подставив слезы ветру.

– Моя супруга обещала больше не возвращаться на сцену. Разве она вам об этом не говорила? – забубнил Збышек.

– Мы, режиссеры, привыкли никогда не верить актрисам. Тем более великолепным актрисам, – отпарировал Басби, откланиваясь.

Весело насвистывая, он шел по набережной. Поведение Лидии несколько напугало его, но он выпутался с честью. Вот только что делать с ней дальше? Если она почувствует вкус к подобным сценам? Не пора ли сворачивать роман?

Веселый вечер только начинался. Отдыхающие, которых с каждым теплым весенним днем становилось на ялтинских улицах все больше, затеяли пародийную регату на лодках и катерах, и Басби поколебался, не взять ли и ему лодку? Однако кататься одному – как-то грустно. Он завернул в кафе, спросил у армянина кофе и коньяку. Залпом проглотил и то, и другое, и те же чертики, что сегодня толкнули к нему Лидию, заплясали у него в глазах. Собственно, кто сказал, что он должен кататься один? Он оглядел девиц, фланирующих вдоль парапета набережной, но ни одна не привлекла его внимания. Басби зевнул. Ну, значит, домой. И он двинулся к гостинице.

– Врунишка Басби, врунишка Басби, – напевал он в такт своим неровным шагам.

Свернув в переулок, Басби увидел заведение с красными фонарями у входа. Знаменитые «Синие голоса». Славны отменным шампанским и тем, что, закрывая за собой дверь в номер, клиент каждый раз слышал «Боже, царя храни» в исполнении симфонического оркестра московской филармонии. Записанный на фонограф, гимн Российской империи транслировался в комнаты по специальным отводным трубкам. Постоянные посетители утверждали, что после этого испытывали совершенно необыкновенные ощущения. А к некоторым даже возвращалась мужская сила. Басби, который время от времени наведывался сюда, спросил как-то у хозяйки – почему, собственно, «Боже, царя храни»? И получил ответ: «Если бы к власти пришли эти грязные большевики, плакали бы мои «Синие голоса» кровавыми слезами».

В «Голосах» у Басби была прикормленная девица. Очень хорошо умела расслаблять. Что-то все время журчала, журчала. Он не слушал, но мгновенно успокаивался. Сегодня же хотелось и расслабиться, и взбодриться. Сцена с Лидией оставила неприятный осадок, и Басби хотелось смыть его с себя, как грязь. По-собачьи встряхнувшись, он энергично распахнул двери «Синих голосов» и через минуту уже не думал ни о ком, кроме ласковой девицы.

Домой Басби вернулся, как это часто бывало, после полуночи. От входной двери гостиницы у него давно был ключ – портье устал просыпаться ни свет ни заря, чтобы его впустить. Уже не один месяц Басби думал переехать – снять дом или квартиру. Но переезд – это же самум, смерч, надо перекладывать с места на место коробку с сигарами, надо, чтобы кто-то собрал в саквояж сорочки и пиджаки, не утеряв содержимого карманов. Безалаберный с виду, Басби очень ревностно и скрупулезно относился к тому, что происходило на любой, даже самой маленькой, сцене, а сценой он мыслил любое пространство, ограниченное тремя стенами, – даже собственный карман. И потом дом – это ведь хозяйство. Мало ему домового Сидни, так придется еще держать мажордома, горничную, садовника. Как вообще люди все это устраивают? Так что, несмотря на планы, из «Трех котов» он не трогался. Единственная уступка, которую Басби сделал комфорту, – перебрался из комнаты в апартаменты, состоящие из гостиной, спальни и ванной.