Александр Щёголев - Как закалялась жесть

Первый этаж. Холл, дневной свет, часы на стене.

Часы…

Опять мне вспомнился сон, накрой его тьма египетская. Забыть, забыть поскорей, как я жрал тушенку; выкинуть из мозгов вкусовые ощущения, которые, к счастью, сам же и придумал… За окнами — утро. Хорошее время начинать новую жизнь.

Некоторое время я стоял возле лестницы, обдумывая, что делать дальше. Был очень заманчивый вариант: пересечь пустую гостиную, выйти в боковой коридор, открыть дверь черного хода — и все.

И ВСЕ!!!

Конец бреду…

А потом? Ну, сбегу я через заднюю дверь — без документов, без одежды, без денег. Без сил… Нужно вернуть хотя бы документы, иначе внешний мир и вправду прожует меня и выплюнет — я ничуть не преувеличивал, когда спорил сам с собой в давешнем кошмаре. Хотя бы документы. Они в сейфе у Эвглены, в будуаре. На втором этаже… Там, где Балакирев. А выход из дома (здесь, на первом) сторожил кто-то из его приятелей. Спрашивается, можно ли подниматься наверх, оставляя в тылу неизвестно кого? Исключено.

Таким образом, последовательность моих перемещений нарисовалась следующая: во-первых, прихожая, только потом — второй этаж. И далее, если все благополучно — гони лошадей, ямщик! Прочь из этого ада!

Но сначала подстрахуемся. Ключи от подвала совершенно незачем таскать с собой, не так ли?

В поисках возможного тайника придирчиво оглядел гостиную. И обнаружил на обеденном столе три контейнера — три кастрюлеобразные емкости, в которых местные живодеры хранят собачьи завтраки. Крышки были герметично закрыты. Я, отщелкнув по очереди, заглянул… Там лежали, запихнутые боком (тесноваты были кастрюльки!), человеческие головы. Специфичные головы: безносые, безухие, без щек. Глаза из глазниц вынуты, шеи спилены по самое некуда… Ба, да здесь все знакомцы! Борис Борисович, Сергей Лю, менеджер Руслан. Доброе утро, господа, кошмары не мучили?..

Это и был товар, о котором упоминала Елена, — для особого потребителя. Контейнеры, видимо, просто не донесли до кабинета и временно поставили здесь. Так-так, подумал я, быстро закипая. Собачки — они пусть и любят сырое мясо, однако твари неразумные, за них мыслят хозяева. А этот любитель экзотики, как я понял из подслушанных наверху реплик, употребляет самолично. Нас употребляет! Любовников и мужей предприимчивой Купчихи, натурщиков из ее кровавой «студии»… Новый Крамской, блин.

Крамской, кстати, в клетке жил, к тому ж он мертв, спасибо молдавским виноделам. А этот… этот…

Смотрел я на выставленные к продаже головы, и что-то мне вдруг расхотелось торопиться. Так ли уж необходимо покидать особняк до прихода столь примечательного господина? Появилось вдруг острое желание повидаться с ним.

И подумалось мне, что в иных обстоятельствах моя голова, очищенная, как кочан капусты, вполне могла лежать в таком точно контейнере, ожидая, когда чьи-то холеные руки вскроют мою черепную коробку…

Я едва не жахнул кулаком по столу. Мир заволокло красным.

К счастью, сдержался.

Спрятал ключи от подвала в одной из оконных портьер; вернее, в складке широкого, с кисточками, тряпочного держателя. Только потом пополз в сторону прихожей…

Ширяй дремал.

Ширяй — это от фамилии Ширяев. Кликуха ему не нравилась, но есть на свете вещи, которые не выбирают. Дремал он на диванчике в дежурке. Двое остальных были здесь же: один расслабился в кресле, второй на стуле. Скоты! Музон врубили, чаи гоняли с крекерами и чипсами. Байки травили, мудозвоны, хотя — ясно же было сказано: кто-то постоянно должен находиться в прихожей! Скоро пойдут клиенты, а они тут… Рявкнуть, воткнуть клизму? Лень…

Ширяй на секунду приоткрыл глаза и снова закрыл.

И правда, кой хрен суетиться? Вход в дом закрыт. Если кто придет — позвонит. Как работает звонок, уже проверили. И клиент уже был — пока что один-единственный, с самого ранья, едва рассвело. Зато бачков этих блестящих вывез — почти весь свой автофургончик загрузил. Смешная была у него тачка, почти антикварный «москвич-каблук» с несуразным таким кузовом. Наверное, чтоб никто на дороге не цеплялся. Вроде того, как некоторые крутые бандюки на «копейках» ездят: мол, скромные мы. Вадим со своей девчонкой называли этого мужика «посредником», промеж себя, конечно. Посредник, так посредник. Ширяй не лез с расспросами — сами расскажут, куда денутся…

Кстати, у Елены с «посредником» любопытный получился разговор, Ширяй услышал охвостье, когда те из кабинета в прихожую вышли.