Наталья Андреева - Любя, гасите свет

Он пошел в гардероб за своим пальто, а я отозвала в сторонку Карине и торопливо сунула ей деньги, шепнув:

– Спасибо, выручила.

В ее влажных армянских глазах было понимание.

– Помирились?

Я улыбнулась. Не сказала ни да, ни нет.

Я и сама еще не знаю. Но мне удалось зародить у Сергея в душе сомнение. С кем ему будет лучше, со мной или с Леной? Со мной – это за границей. О, заграница! Эмиграция! Золотая русская мечта! Туманный Альбион или пивнушка где-нибудь в Мюнхене. Кипрский пляж, иссушенный солнцем. Раскаленные камни Греции или цветущая Севилья. Хорошо там, где нас нет.

Он ведь неглупый человек, мой Сергей. Почему он ведется на этот мираж? Я всего лишь отсрочила казнь…

Мы оделись и вышли на крыльцо. Небо по-прежнему было хмурым. Я проводила Сергея до машины.

– Все, я поехал. – Он нагнулся и поцеловал меня в щеку.

Поцелуй был никакой. Не дружеский и не любовный. Но и на расставание это было пока не похоже.

– Вечером жду твоего звонка, – сказал он перед тем, как захлопнуть дверцу своей машины.

Я кивнула и махнула ему рукой:

– Пока!

Посмотрела вслед его огромному черному джипу и медленно направилась к входу в аптеку. Надо и в самом деле купить тест на беременность. А вдруг?

И тут меня окликнули…

Глупо было надеяться: а вдруг? Вдруг да обойдется. Ее родственники все-таки объявились. Что ж, нам довольно долго удалось протянуть, скрывая тайну исчезновения Виталины Барановской. Лично я сделал все, что мог. Попытался избавиться от свидетелей, в частности, от официантки, которая могла услышать, о чем мы с Виталиной говорили в тот последний день. И когда мне на стол легла очередная повестка, тоже попытался взять себя в руки. Сказал Лене:

– Спокойно. Мы что-нибудь придумаем.

Это ведь она достала из почтового ящика конверт. И сразу испугалась.

– Что тут можно придумать? – Губы ее побелели.

– Я поеду к твоему брату.

– Сережа, не смей!

– А что ты предлагаешь? Рано или поздно они все равно на него выйдут. Я должен его проинструктировать.

Я сказал «проинструктировать», хотя собирался вынудить Игоря пойти в полицию с повинной. Пора.

Жена молчала. С того самого дня она почти все время молчит. Мы не говорим об этом . Вот уже четыре месяца нам друг другу почти что нечего сказать.

Я прекрасно помню тот злополучный день. Я отреставрировал его в своей памяти весь, включая мелочи. Чтобы потом не путаться в показаниях. Это ведь я во всем виноват. Мне не следовало ехать к Вите. Надо было объясниться с ней по телефону. Но откуда же я знал, что Игорь за нами следит?

А мне стоило бы об этом подумать. Вита меня предупреждала. Да я и сам давно уже понял: что-то тут не то. Как только я приезжаю к Вите, мне тут же звонит Лена. Жена знает, сколько я провел времени в квартире у своей любовницы, ходили мы куда-нибудь, или же сидели дома, вышла ли она меня провожать, или я был один. А у кого еще есть столько свободного времени, чтобы постоянно за мной следить, как не у Игоря?

С тех пор как шурин бросил более-менее престижную работу, на которую я его устроил через своих знакомых, но на которой надо было вкалывать, он быстро стал опускаться. Игорь говорит, что во всем виновата Вита. «Эта сука», – как он ее называет. Увольнение из банка и стало для моего шурина точкой отсчета. С тех пор Игорь неумолимо катился вниз, и я ничем не мог ему помочь. Сначала давал денег, но быстро понял, что это лишь способствует моральному разложению несчастного слабовольного мужика. Халява еще ни из кого не делала человека. Ему надо было вкалывать, забыть о неудаче и принять ее как удар хлыста для ленивой лошади: вперед! Вместо этого лошадка понурилась и зачахла. И стала покорно давать себя бить. И в итоге скакун превратился в клячу.

Последняя работенка Игоря весьма непыльная, хоть и не денежная. Он работает в фирме, специализирующейся на установке спутникового телевидения. Оформляет заказы и помогает мастеру, который выезжает по вызову. Сам Игорь даже не мастер, а так, «подай-принеси», хоть у него и высшее техническое образование. Первое. По второму он экономист. И вот мужик с двумя высшими образованиями занимается чепухой за смешные деньги. Потому что его никуда больше не берут. Разве что возьмут сборщиком мебели после того, как Игорь завалит и эту работу. Когда у него запой, Игорь не является по вызову. Пока еще он не надоел окончательно мастеру, и тот из мужской солидарности моего шурина прикрывает. Но сдается мне, это ненадолго. Я подозреваю, что шурину дает деньги Лена. Мои деньги. За то, что ее брат за мной следит. Раньше они почти не общались. Все началось с того злополучного дня рождения, на которое Лена пригласила свою лучшую, как она тогда думала, подругу и своего брата. Которые оказались старыми знакомыми.