Когда было тихо и не хотелось никаких окончательностей от подступавшего к горлу какого-то шершавого кома, какой-то тяжести, хотелось неведомости и невнятности, хотелось счастья, любви всему назло. Рубинштейн записал в свою тетрадочку доказательства:
а) все есть литература;
б) литература есть жизнь;
в) литература, овладевшая массами, страшна и неуправляема;
г) жизнь в образе литературы, овладевшая человеком, есть сила;
д) человек, овладевший жизнью в образе литературы, есть живущий.
Это все случилось мне в ночь с 6 на 12 сентября года 1984 при созерцании сплошной пелены желто-серого мокрого и сырого дождевого потока, шумевшего звуком вскидывающимся, напоминающим слюноотделение при сухоте в горле — слюноотделение трудное, с напряжением всех гортанных и шейных мышц и некоторым неестественным повертыванием, как петушиной, головы и прижатием ее к кадыку, отчего на душе становится тошно и мучительно и есть побудительное желание уйти от всех, лечь спиной к жизни и долго-долго ни о чем не думать.
Сижу я 15 января-февраля 1982–1983 гг. на кухне и в окно закрытое смотрю, а там развертывается московский простор — медленный, тягучий, и смотрю я в него, а он в ответ при моем брезгливом и отдаленном внимании начинает так же медленно и тягуче вытягивать из-за моей спины правую руку, с некоторым ее подергиванием на мелких неподготовленных мышцах и поскрипыванием от запоздалого осознания совершающегося суставов. Вытягивает он мою руку на стол, вкладывает в нее шариковую западногерманскую ручку с черной, чуть отливающей в лиловизну, заправкой и пододвигает уже замаранный листок бумаги:
а) жизнь или созерцание;
б) созерцательная жизнь или созерцательное созерцание;
в) созерцание жизни или созерцание созерцательного;
г) созерцание из жизни или жизнь из созерцания;
д) жизнь из созерцания жизни или жизнь из созерцания созерцательного;
е) убийство жизни посредством созерцания или убийство созерцания посредством жизни;
ж) убийство созерцания посредством созерцания жизни посредством созерцания или убийство жизни посредством убийства жизни;
з) созерцание убийства жизни посредством убийства жизни или жизнь убийства жизни посредством жизни, –
вот что обнаружилось мне напрягшемуся на ввергнутом моему непричастному понужденному истечению себя.
Оглянулся — Кабаков стоит в тренировочных брюках и клетчатой такой рубашонке и говорит безумно: Что ответите-выберете, Дмитрий Александрович? — и улыбается.
Поздней осенью глубоким мартовским временем жизни моей, дня 15 апреля бродил по берегам реки московской Москвы, подбивая отдаленной своей ногой прошлогодние листья, слипшиеся, словно новорожденные, выкинутые на мороз жестоким хозяином-мироедом ласковые мышата-малютки.
И вспомнилось мне как прошлогодним предлетним вечером майской поры того же числа 30 марта ходили мы втроем — я, а по бокам движения меня — двигались Булатов и другой — Эрик Владимирович.
Что есть истина? — спросил Булатов.
Истина есть долг — отвечал Эрик Владимирович.
А что есть долг? — снова спросил Булатов.
Долг есть судьба — опять ответил Эрик Владимирович.
А что есть судьба? — вопросил ровным голосом Булатов.
Судьба есть место — не удивился Эрик Владимирович.
А что есть место? — настаивал Булатов.
Место есть взгляд — разъяснил Эрик Владимирович.
А что есть взгляд? — уже голосом спросил Булатов.
Взгляд есть различение — отпарировал Эрик Владимирович.
А что есть различение? — еще быстрее выпалил Булатов.
Различение есть личность — отразил Эрик Владимирович.
А что есть личность, А что есть Личность? –
— Пошел ты на хуй! –
— А что есть пошел ты на хуй, а что есть пошел ты на хуй?
— А пошел ты на хуй значит пошел ты, сука, на хуй, блядь.
Друзья, — вмешался тут я, — разве можно же в одной, пусть и дружеской, беседе, разрешить все мучащие нас в течение целой жизни тяжелые, иногда для некоторых и губительные, вопросы бытия!
И они разошлись в разные стороны, и долго еще поминутно оглядывались, пока не исчезли в вечереющей июньской смутно-бледной вечной полуночи.
Одним теплым летним вечерком вышла как-то старушка с собачкой погулять. Собачка маленькая, шустрая, а старушка уже в чулочках и тепленьких ботиночках поверх по летней погоде-то — шустрости-то уже не досчитать. А и то, для пущей радости собачки вдруг хлопнет старушка маленькими сухими ладошечками у нее над головой — собачка прыгает, лает. Или вдруг веточкой, с таким трудом отодранной от неподсильного кусточка, этой веточкой у собачки между ушками пощекочет — тоже весело. А издали вдруг представится, что и не старушка вовсе, а худенький, неловкий дитенок, или увечный какой, с собачкой играется.
Читать дальше