Эдуард Лимонов - Контрольный выстрел

«Кувалды» обычно носят костюмы: пиджак и юбку, плюс туфли на низком каблуке, высокий их в любом случае не выдержит, да и они его и не наденут никогда, у них в программе заложена эстетика строевого низкого каблука. «Медузы» предпочитают широкие сарафанного типа платья-балахоны, под ними свободно мечется и приплясывает как ей угодно их ненормированная, свободно развившаяся плоть.

Места скопления «кувалд» и «медуз» — там где их слишком много на квадратный метр это бухгалтерии старых учреждений, это всякие БТИ, жилищно-эксплуатационные конторы (ныне они модно называются "Дирекция единого Заказчика") — такие места обычно воняют от запаха протухшей бабьей плоти. Это очень неприятный, тяжёлый запах, сходный с запахом смерти. «Селёдки» пахнут духами, дезодорантами, однако это до поры до времени. Редкая «селёдка» остаётся селёдкой всю жизнь. рано или поздно она перемещается в разряд «кувалд» или «медуз».

Если проситель, он же клиент, хочет добраться до седого кабана, коренного, пристяжного и главного чиновника с гранитной полированной головой и брюхом тяжело беременной девятимесячной роженицы, то разумнее действовать через «селёдку». Разумнее обмануть «селёдку» по телефону. Например, если кабана последние лет сорок все зовут не иначе как "Алексей ибн Иваныч", то можно попробовать обмануть селёдку, бросив ей в трубку: "Девушка, дай-ка мне Алексея" или если Ваш голос приближается к возрастному диапазону кабана даже можно швырнуть "Девушка, дай-ка мне Алёху!? Ну да, он знает, скажем, что Иванов на проводе." Такой наскок хорош, если имеешь дело с селёдкой. Наиболее кондовые мудрые кабаны сажают к телефону на день «кувалд». Против «кувалд», как против лома нет приёма. Оставьте Надежду, если только Вы действительно не ходили в один детский садик с Алексеем Ивановичем и не переговаривались на горшках.

Русские учреждения по всему ареолу распространения русской цивилизации однотипны и просты в структуре. От Камчатки до Калининграда и во всех странах СНГ, даже в Средней Азии мы создали бетонные пяти и девятиэтажки, обшарпанные бетонные ж/д вокзалы, здания с буквами «Ж» и «М» и учреждения. Как британцы оставили индийцам и всей бывшей империи свои колониальные порядки: администрацию, язык, ж/дорогу, так и мы оставили туземцам наши. Каждое учреждение имеет вышеупомянутый набор типов: обязательные кабаны и подкабанчики во главе стада «кувалд», "медуз" и «селёдок». В Ташкенте и в Дербенте, в Кишинёве и Могилёве, в Душанбе и Курган-Тюбе, — везде вы увидите их, родимых. Только широта скуловых костей да разрез глаз да оттенки кожи меняются географически.

Как-то я пришёл в 1999 году в новое здание Комитета по печати. Мы перерегистрировали нашу газету. Сидя в приёмной к кабану, я сидел в коридоре, я видел как дефилировали мимо трогательные «селёдки» с листиками бумаги, угрюмо тяжело шагали сжимая увесистые папки «кувалды», любопытно плелись небыстрые «медузы». Наблюдая моих персонажей я качал головой, довольно смеялся, и полагаю был похож на сумасшедшего. А я вёл себя всего лишь как учёный, очередной опыт которого опять убедил его в правоте выводов, сделанных им в результате многих наблюдений.

В своё время будучи редактором «Лимонки» мне приходилось ездить в несколько бухгалтерий: сдавать деньги за печатанье газеты, получать деньги за проданный тираж от распространительских учреждений. Делал я это с превеликой неохотой, поскольку находиться долго в одном помещении (а приходилось заполнять там всякие бумаги, считать деньги) в помещении с большим количеством женщин послерепродуктивного возраста было физически неприятно. Этот тяжёлый запах, о котором я уже упоминал, эти грязные платки на плечах, эти волосы, эти вечные грязные чашки на рабочих столах, оставившие после себя десятки сатурновых колец на поверхности столов. Я старался дышать неглубоко и старался изгонять из воображения визуальные попытки его вообразить происхождение нечистых запахов, видение грязного белья на излишней плоти. Выскакивал я оттуда как пробка из шампанского и с жадностью вдыхал ближайший воздух.

В тех блистательных зарисовках российского чиновничества, которые нам оставили мои без сомнения гениальные коллеги Гоголь и Салтыков-Щедрин, не хватает именно женских портретов. «Кувалды», "медузы", «селёдки» во времена моих уважаемых коллег ещё не составляли большинство российского чиновничества, дискриминация женщин была знаете ли, тому виной. Советская власть сделала возможным появление этих "Сисек в тесте" в учреждениях. Если говорить о примерах видов, то конечно, я могу привести примеры, хотя и неохотно. Боюсь однако, что примеры быстро состарятся. Ну кто будет завтра помнить г-жу Валентину Матвиенко, она типичная «кувалда», или Валерию Новодворскую, не занимая чиновничьей должности она — типичная «медуза»? "Кувалдой" была и покойная г-жа Старовойтова, хотя временами обнаруживается и склонность к медузообразности. Бесспорная «селёдка» мадам Хакамада.