Эдуард Лимонов - Виликая мать любви (рассказы)

— Что я могу для вас сделать, young man? — спросил меня сэйлсмэн Зигмунд Фрейд. Черноглазый, веселый и подозрительный, он изъяснялся на грубейшем английском, свидетельствовавшем о куда более низком социальном происхождении, чем у его двойника, но по хитрым глазам было видно, что опыт и практика сделали из него отличного чтеца человеческих душ.

— Я хочу приобрести нож, — сказал я. — Мне он нужен.

— Я вижу, янг мэн, — согласился Фрейд. — Тебе он действительно нужен. — Представители его племени обыкновенно отличаются разговорчивостью. В штате Нью-Йорк продажа населению оружия по воле властей чрезвычайно затруднена, магазин вовсе не был забит посетителями, бедняга Фрейд, по-видимому, страдал от вынужденного мутизма… Правда, он мог разговаривать с другими сэйлсмэнами… — О, тебе ужасно нужен нож, янг мэн, — воскликнул он и сочувственно поглядел на меня. А что еще он мог сказать? Мой костюм — такой можно было подобрать в мусоре, сандалеты были из той же коллекции, контактные линзы мои покрылись налетом пятнышек неизвестного происхождения и царапали глаза, и глаза болели. Покрасневшие, они, я предполагаю, сообщали мне больной вид. Я много пил тогда, и физиономия моя оставалась перманентно опухшей, я курил крепкую марихуану и… короче, я был не в лучшем состоянии. «Янг мэн, изрядно потрепанный жизнью» — вот как я сам себя определял, глядя в зеркало. И было непонятно, выпутаюсь ли я из моих историй.

— Сколько денег ты можешь истратить? — спросил меня Зигмунд Фрейд.

— Двадцать долларов.

— Жаль, — сказал он. — За двадцать два есть отличный немецкий армейский нож. Они — джерманс — понимают, как наилучшим образом отправить человека на тот свет. Хочешь посмотреть?..

Я хотел. Кроме двадцати, у меня было еще множество монет во всех карманах джинсов, но я не был уверен, наберется ли на два доллара. В любом случае, я взял все свои «мани», следующий же чек из Вэлфэр должен был прибыть только через пять дней. Меня это обстоятельство мало заботило, я врос в Нью-Йорк корнями, я мог прожить в нем пятьсот пятьдесят пять дней без «мани». Я знал как. Единственная серьезная неприятность безденежного существования состояла в том, что оно лишало меня одиночества. Одиночество, я выяснил на собственной шкуре, в сильно развитом капиталистическом обществе стоит денег. Странно, казалось бы, с первого взгляда люди боятся одиночества и ищут именно общения. Почему же одиночество стоит «мани»?..

— Хочешь полюбоваться? — повторил он.

— Да.

Он беззаботно оставил меня и ушел во внутреннюю кишку. Впрочем, все витрины были заперты на замки и в большом ангаре магазина присутствовали еще два сейлсмэна и несколько покупателей. Вернулся и положил передо мной изделие в ножнах из грубой свиной кожи. Извлек. Тяжелая рукоять, сильное тело с двумя канавками для стока крови. Инструмент предназначался не для разрезания, не для легких хулиганских порезов по физиономии, нет, у него в руках находился инструмент для глубокого пропарывания, для достижения внутренних укромных органов, спрятанных в глубине тела.

— Видишь, — сказал Зигмунд Фрейд, — это, янг мэн, именно то, что тебе нужно. Порет глубоко и верно. Ты ведь собираешься ходить на охоту на дикого зверя, я так предполагаю? Никакой зверь не устоит перед прямым ударом, нанесенным верной рукой.

Я ощупал нож и прочел надписи, удостоверяющие, что он немецкий. — А у вас нет таких, знаете, лезвие выскакивает изнутри… С пружиной?

— Но, son, [39] Son (англ.) — сын. — сказал он весело. — Такие запрещены законом. Форбиден. Верботтен! — повторил он почему-то по-немецки. — И поверь мне, son, эти игрушки с пружинами, с кнопками — они для легкомысленных фрикс, для хулиганов, не для серьезных людей. Я тебе предлагаю серьезного, боевого друга, сан. Нож для настоящих мужчин. Бери его, он не избавит тебя от всех твоих проблем, но в его компании некоторые из них покажутся тебе куда менее значительными.

И Зигмунд посмотрел на меня психоаналитическими глазами.

— Вы немецкий еврей? — спросил я.

— Да. А что, чувствуется национальный патриотизм?

— Чувствуется. И еще вы похожи на Зигмунда Фрейда. Вам когда-нибудь говорили? На отца психоанализа.

— Лучше бы я был похож на Президента «Чейз Манхэттан Бэнк», янг мэн, — сказал он. — Берешь нож?

— Если дотяну до двадцати двух долларов.

Я извлек двадцатку, вывалил монеты, и мы стали считать. Оказалось лишь 21 доллар и 54 цента.

— I am sorry, — сказал я.

— Take it, — он придвинул нож ко мне. — Он таки нужен тебе. Нью-Йорк — серьезный город, янг мэн.