Эдуард Лимонов - Иностранец в Смутное время

Коммерческий телеканал демонстрировал плохого качества видео. Седовласый голый гигант (видео сделало его тело густорозовым) вылез из ледяной проруби и пошел по снегу прямо на Индиану. Гиганта звали Учитель Иванов. Учитель умер несколько лет назад в районе Ростова-на-Дону. Но дело его живет и размножается. У Учителя десятки тысяч последователей. Нудист и натуралист, Учитель завещал жить близко к природе, в природе. Толстощекая семья долго и нудно повествовала о том, чему научил их Иванов. Не вынеся слаборазвитой семьи, Индиана вырубил теле. И лег в постель, бурча: «Почему ваш этот Иванов не оставил рецепта, как устроиться близко к природе в Чернобыле или вот в Москве…»

Ему было ясно, что его народ ищет новую коллективную иллюзию взамен утерянной. Как в 988 году князь Владимир силой загонял их в Днепр, крестил в новую импортную религию, так сегодня Михаил гонит их в воды демократии. Гонит не физической силой, но убеждением… Потому они разбрелись, горланят и обсуждают. Но сами не знают, хотят они или не хотят. Не знают, в какую новую веру желают креститься. В веру магазинных витрин они окрестятся. Некоторые историки утверждают, что Владимир выбрал греческую ортодоксию за… красивую пышность церемоний.

Радио «Франс Культюр» делало нон-стоп многочасовую передачу напрямую из Москвы. В студии на улице Качалова, похожей на крупные римские бани, в центре помещался стол с десятком микрофонов, и полсотни приглашенных ждали своей очереди на стульях в глубине зала.

Их посадили шестерых к микрофонам. Писательницу Даниэль Салленав (Индиана был знаком, он видел ее на множестве конференций и коллоквиумов), критика Пуаро Дельпеш, Индиану и троих советских. Начали с Индианы: «Ваша последняя книга опубликована одновременно во Франции, в издательстве ФЛАММАРИОН, и впервые в СССР, в краснознаменном журнале «Борьба»… Это ваша первая советская публикация. Несколько дней назад состоялась ваша встреча с советскими писателями в Центральном Доме Литераторов! Еще год назад вы не могли и мечтать о том, что вас будут читать и принимать на Родине. Что вы думаете по этому поводу?»

«Хорошо. Прекрасно», — сказал Индиана скучным голосом. И замолчал.

«Может быть, вы хотите поделиться впечатлениями о вечере с нашими слушателями? — Ведущая, похожая на маленькую цыганку, была шокирована его лаконизмом. — Все-таки событие. Вечер запрещенного Индианы в Центральном Доме Литераторов!»

«Дом Литераторов не изменился. Все тот же очень закрытый прайвит-клуб-столовая. В сущности, их следовало бы давным-давно ликвидировать. И Дом Литераторов, и Союз Писателей». Индиана замолчал, но так как присутствующие продолжали глядеть на него, ожидая, он выдавил из себя: «Если бы мой вечер в Доме Литераторов состоялся в 1970 или в 1980 году, это было бы выдающееся событие, исполненное смысла. Оно означало бы немедленное признание меня советским обществом. Государственные издательства восприняли бы его как сигнал. Мои книги стали бы издаваться миллионными тиражами. В контексте 1989 года такой вечер — ничего не значащее происшествие… К тому же мне его устроили приятели…»

Вздохнув об отсутствии у него энтузиазма, ведущая дала волю энтузиазму своему и французских писателей. Пуаро Дельпеш сообщил, что его живо интересует чудесная метаморфоза советского общества, потому он сюда и приехал. Что он желает Горбачеву и советскому народу успеха в их дерзаниях… Индиана вздохнул. Так как во Франции, подавленное изобилием, «абрути» население уже четверть века ни на что не дерзает, французским интеллектуалам остается лишь приветствовать чужие дерзания. Черных в Южной Африке, китайских студентов, русский разрушительный нигилизм… Французские писатели завидуют своим советским коллегам, приземлившимся вдруг депутатами парламента, — ах, они бы покричали в Люксембургском дворце и в Пале де Бурбон, они умеют говорить, французские писатели, но, увы и ах, класс профессиональных политиков никогда не подпустит их к власти…

Даниэль Салленав, профессионально восторженная, однако предупредила советских, чтобы они не впадали в бездумный консюмеризм, грех «нашего» западного мира. Моложавая и элегантная женщина, советский театральный критик, на отличном, куда лучше чем у Индианы, французском, позволила себе возразить, что пока еще говорить об угрозе консюмеризма в стране, где перебои с питанием нормальное явление, признак плохого тона. Завязался воспитанный спор по поводу консюмеризма. Пуаро Дельпеш помог Салленав, объясняя, что она имела в виду угрозу материализма, о которой, кстати говоря, высказывался недавно и папа Римский. Следует различать ПРОСПЕРИТИ И КОНСЮМЕРИЗМ…