Лола Елистратова - Бог ищет тебя

– Это совсем не просто, маленькая царевна. Ты не знаешь, какая это радость, когда мужчины, серьезные, взрослые, с большими деньгами, с государственными делами, о которых они не считают нужным нам рассказывать, оказываются простачками, дурачками, сами не знают, что болтают, не понимают, что говорят. Вот только правым бедром вверх, и еще раз вверх – и план наступления Нивеля уже лежит у меня на подушке. А потом, хоп! цок-цок каблучками! – и вот она, диспозиция высадки немецких подводных лодок на марокканском берегу.

За однообразным звучанием голоса танцовщицы, неумолимого и ужасающего в своей простоте, вставало зловещее видение первой мировой войны, запах гари и железа, мрачные фантазии о призраках и виселицах.

– Ну да, конечно, ты же была шпионкой, – сказала одурманенная Лиза. – Ты шпионила за немцами для французов? Или наоборот – за французами для немцев?

И то, и другое, – ответила Мата, и ее глаза выпустили в темноту струю алых брызг. – Я была двойным агентом. Я рассказывала немцам французские секреты, а французам – немецкие. Мне было наплевать и на тех, и на других. Что мне до них? Я голландская подданная с душой индонезийки.

– А как же ты добывала эти секреты?

– Чаще всего я просто врала, – призналась старшая. – Я сочиняла для них немыслимые истории, а они слушали, кивали, не улыбались. Писали рапорты. Делали доклады.

– И ты всегда врала?

– Нет, – после паузы ответила Мата, – не всегда. Иногда я думаю: что было бы, если бы я не выдала немцам план наступления французских войск в битве при Эне, на «Дамской дороге»? А было страшное сражение, резня, душегубка. Сто двадцать тысяч французских трупов за три дня. Ты думаешь, я виновата в случившемся?

Знаешь, кучка уцелевших солдат укрылась в каменоломнях, и один из них нацарапал на стене: «Бог ищет тебя». Он не знал, что пишет это обо мне, но он писал обо мне.

И с тех пор эта фраза срослась со мной, стала моим посмертным проклятием. Я обречена бродить по земле и говорить беспокойным душам: «Бог ищет тебя».

Бог ищет тебя, Лиза.

В ответ девушка только приложила ладонь к щеке. Ее и пугали, и завораживали звучащие аккорды, заманивающие во тьму диссонансов и призрачных разрешений.

– Зачем же ты делала это? – спросила она.

– Разочарование, – медленно сказала гостья. – Разочарование и досада. Ты танцуешь, а им нет дела до твоих танцев. Они играют в войну. О, Лиза, мужчины очень любят играть в войну! Они палят из пушек и выстраивают ряды солдатиков; они так увлечены, что им нет дела до твоих танцев. И это так обидно. Непереносимо. И ты начинаешь делать вид, что играешь с ними в их игру: принимаешь серьезный вид и делаешь: «тр-р-р-бах-бах!» языком. Самое удивительное в том, что они верят, что ты всерьез, и опять несут деньги. Они всегда несут деньги, принцесса; и называют тебя напыщенным именем «агент Н21», и опять заглядывают тебе в глаза, и просят, просят – найти код для дешифровки радиосообщений, раскрыть тайну секретных чернил. А ты издеваешься над ними: говоришь, что немецкие шпионы везут секретные чернила под ногтями, – и они, что ты думаешь? – будут старательно вычищать немцам ногти на границе. Ты играешь в свою игру и поэтому побеждаешь.

– Но ведь они убили тебя, – ответила Лиза. – Расстреляли.

Темное пламя: интонация ужаса в басу, тревожный взлет пассажей и пронзительное тремоло, гамма Черномора.

– Я совершила ошибку, – сказала Мата Хари. – Я влюбилась. Он был русский. Как ты. Белокурый и стройный, офицер царской армии. Вадим Маслов. Я кормила его икрой и поила шампанским, я платила его карточные долги. Я писала ему письма, несколько писем в день. Он сказал, что женится на мне.

Отчего нам всегда так хочется слышать эту фразу? «Я хочу жениться на тебе». Музыка окончательной победы. Медаль на груди «За мужество».

Он называл меня русским именем Марина. Не Мата – Марина, морская, элегическая печаль Ундины. Мне не следовало соглашаться – надо было хранить свое имя.

Мне не следовало влюбляться в него.

Он предал меня, и я погибла.

В мужчин не следует влюбляться, Лиза. Любить можно только любовь.

Эту мелодию можно было играть на расстроенном фортепьяно в заброшенном доме. Но азарт уже захватил девушку; ее глаза загорелись.

– Что же мне делать? – порывисто спросила она.

– Ты хочешь попробовать?

Голос призрака потерял прежнюю монотонность. Чувство приобретало исступленный характер.

– Да, да, – закивала Лиза. – Но как? Соблазнить его, да? Но сначала поставить условие, чтобы отдал документы?