Лена Элтанг: Побег куманики

Кто бы мог подумать, что это будет повторяться год за годом, до тех пор, пока не надоест всем и окончательно и сафьяновыми переплетами не начнут топить городские котельные. Так-так. Отправитель рукописей — госпиталь Сакра Инфермерия, Мальта.

Это не тот ли Сакра Инфермерия, где больных заносили по тоннелю, ведущему от гавани прямо в больничные палаты, а кормили из золотых тарелок? Хорошее место: в семнадцатом веке у них уже была специальная библиотека, отделение для незаконнорожденных и шелковое белье на постелях. Однако странно, что орден не наложил на находку свою пятнистую старческую руку.

А впрочем, они успеют это сделать и после того, как я разберу весь этот хлам. Наверняка у Welcome Trust есть соответствующее соглашение с рыцарями.

Я даже в этом не сомневаюсь. Ведь если бы они наняли меня напрямую, то пришлось бы заплатить мне кучу денег, а так я просто выполняю свою обычную работу — копаюсь в старых греко-латинских бумажках. А руководство Welcome Trust делает вид, что так и надо.

Скупые рыцари. Сэкономили на мне.

А не является ли наш директор членом ордена? Кто ж его знает. Теперь только ленивый не является членом какого-нибудь тайного общества. Я — ленивый.

октябрь, 10

entablar conocimiento [7]

ночью я написал письмо и оставил на сайте знакомств — amor 2000, убедительное название, верно, доктор? — вместе с черно-белой фотографией

русые волосы, dunkelblond ? ага, напиши еще ein dunkler ehrenmann [8], серые глаза, родился в литве, male, писатель — да неужели?

figura : proportional, написал я уверенно, замешкался только на bebida favorita, но ведь не в этом суть, живу в Испании, знаю все языки, отвечу на все письма, девушкам можно не беспокоиться

про девушек я потом приписал, для загадочности

доктор говорит, что мои неприятности происходят от любви к словам, поэтому письмо такое короткое, в нем девятнадцать слов

октябрь, 12

inter pocula

в кафе приходил сын хозяина, фелипе, принес мне бутылку вина и вишню в бумажном пакете, говорит, что у меня день рождения,

вишня помялась и испачкала ему белую рубашку

никакое благодеяние не бывает безнаказанным, сказал я, он засмеялся и капнул на рубашку еще и вином, нарочно

фелипе — белозубый щеголь с ямочкой на щеке, у него добродушный широкий рот, хочется сунуть туда орех и ласково надавить на челюсть снизу

октябрь, 13

у одного писателя русского — я недавно прочел — красавицы пахнут бузиной и сушеными грибами, особо продвинутые — бергамотом, но только между ног

юноши у карен бликсен пахнут кориандром и географическими картами, от миллера, если верить анаис нин, пахло vigne vierge, только и всего

бабушка фелипе — сегодня мы пили у нее чай — любит лакричные подушечки и поговорить об altitude po й tique [9], у нее пурпурные, узко заточенные ногти, китовые пластинки в лифе и ребристые часы-луковица на ночном столике

она явственно пахнет тем, что моя бабушка называла остатки прежней роскоши и еще бутафорским клеем, самую малость

а чем пахнет доктор дора? не красавица, не юноша, не дивная театральная старуха, человек без пола, без возраста, пеньковый демон психоанализа в alparagatas

нет у нее запаха, оттого и говорить не о чем

октябрь, 13, вечер

toda la esperanza [10]

фелипе говорит, что дружка нельзя найти в интернете, как книжку нельзя купить в магазине, настоящие книжки бывают свалены в углу на чердаке снятой на лето рассохшейся дачи, или стоят в коробке с надписью papel у cart у n в библиотеке санатория, куда ты устроился сторожем, или на столике кафе, в коричневом шуршащем пакете, забытые кем-то, увидевшим кого-то очень нужного — за толстой стеклянной стеной, под дождем, на улице — и помчавшимся вслед, смешно натянув пиджак на голову

у фелипе волосы, как два взъерошенных сорочьих крыла, наверняка у него где-то есть секрет с монетками, запонками и разглаженной ногтями фольгой от шоколада

я показал ему тот самый сайт — две тысячи Любовей, — и он долго водил пальцем по экрану, как по затрепанной книжке с картинками, а я смотрел на его затылок, стоя у него за спиной

я мог бы рассказать ему про скрипку-восьмушку, молчаливого целовальника, лунную аскорбинку, отсыревшую пианолу, бумажные панамки стишков, и про то, как плохо рассказанные воспоминания изменяют прошлое, а плохо придуманные — будущее

я дал ему половинку своего мондоньедо и погладил по голове

Oktober, 13