Николай Романов - Байкеры

За спиной у ворона заурчало, и он обернулся, чтобы увидеть, как прямо на него из кустов прет Кей на Харлее. Кока-Лола вприпрыжку бежала позади, уворачиваясь от веток и прикрывая ладошкой лицо.

Тяжелый упитанный Харлей врезался в тощую самоделку. Стоявший позади байкер попытался отскочить, но не успел, и его отшвырнуло в сторону Ботинок слетел с ноги и шлепнулся на середину дороги. Милицейский шлемак откатился на обочину.

Парень валялся без сознания. Второй раз Кею выпал шанс взять «языка», и второй раз он перестарался. Кей развернул байк и велел (сейчас не до церемоний) Кока-Лоле вытащить из карманов ворона все. Девушка с брезгливой миной выполнила приказ и свалила найденное в седельную сумку. Ей не понравилось шарить по чужим карманам, но нелепо возражать Кею посередине пустого шоссе в компании контуженного паренька и с перспективой встретить его приятелей, если те решат вернуться.

— Едем, — Кей терпеливо ждал, пока Кока-Лола займет свое место. — Есть надежда, что его приятели примут нас за него. Черт знает, где они сейчас. Главное — близко не подходить. Они вычислят чужака по звуку двигателя. «Чопанье» Харлея отличается от тарахтения оппозита так же, как трефы от пик.

Огибая разбитую машину, Кей заглянул в салон. Людей не видно. Никто не шевелится. Замер от страха или же помер по той же причине. Вероятно, если кто и есть живой, то завален фанерными ящиками и необъятными клеенчатыми сумками.

На спасательную операцию времени не оставалось. ХаДэ вырулил на середину дороги и старательно наматывал километры, стремительно удаляясь от металлического гроба, который человек надевает на себя по собственному желанию, изнывая от нетерпения поскорее принять смерть на свежем воздухе.

Они ехали минут пятнадцать. Кока-Лола молчала. Когда воронье и ХаДэ разделяло немало километров, Кей притормозил и огляделся. Требовалась передышка. Заброшенная автобусная остановка подходила для этого как нельзя кстати. Скамейка цела, и на том спасибо.

Кея одолевал противный озноб. Но он не признался бы в этом никому. Даже ХаДэ. Потому Кей и остановился, чтобы байк не уловил дрожь пальцев хозяина.

Кей разогнулся, энергично помахал руками, достал сигареты и закурил. Кока-Лол а получила свою неизменную банку с газированным напитком и прислонилась к седлу ХаДэ, не торопясь потягивая холодную влагу.

— Джентльмены удачи?

Кей не торопился отвечать. Его захватило мистическое настроение места. Кея словно накрыло прозрачным колпаком. Но это только кажется. На самом деле с обратной стороны колпака собрались огромные люди и рассматривают его, Кея, тыча в стекло пальцами-бревнами. А он мечется, как беззащитный таракан на кухонном полу, готовый принять мученическую смерть под домашним тапком.

Будочка автобусной остановки, когда-то покрашенная в белый и сохранившая на себе ржавую символику олимпийских игр, так долго находилась здесь, что сама стала ломтиком природы. Лес вплотную подступил к дороге, чей асфальт потрескался и пропустил наружу, из влажной земли к теплому воздуху, нетерпеливую молодую поросль кустарников — младших родственников растительности, буйно облепившей обочины дороги, стены остановки и даже крышу ветхой будочки, придав ей сходство с домиком садовника в старинном поместье, хозяева которого состарились вместе с постройками.

Лес нависал над дорогой. Казалось, стены лесного коридора опасно накренились и скоро обрушатся, навсегда похоронив под собой узкий путь, проложенный людьми для того, чтобы дружить, любить и убивать друг друга с максимальным удобством и скоростью.

Высоко, у края стен, посередине широкой голубой полосы, засело жаркое солнце, иссушившее траву вдоль дороги, но напитавшее сладким соком ягоды, которыми лакомилась Кока-Лола, осторожно срывая по одной с высоких травинок.

Внезапно Кей понял, что разучился слушать. Городской шум, ставший фоном жизни, отучил его выделять отдельные шумы и исследовать их. Но сейчас он услышал птиц, и даже, к собственному удивлению, сумел распознать некоторые птичьи голоса. Кроме птиц, Кей слышал веселый скрип кузнечиков, рядовых насекомьей армии, а еще — вертолетное звучание стрекозьих патрулей и то усиливающиеся, то слабеющие на низах позывные жуков-бронзовок. Байкеру казалось, он слышит шорох, производимый крыльями бабочек — капустниц и белянок, девчонок-дебютанток, чья невинность — на сезон…

— …да уж, не рыцари дороги… А куда деваться? Не очень-то им хочется на работе пупки надрывать. Да и вообще… И в бреду не представлю, что они развозят по домам кефир старушкам. Не по ним это. Им надо больше. Харлеи им хочется. Каждому.