Николай Романов - Байкеры

Очень глупый вопрос. Очень глупая ситуация.

Женщина поправила очки и внимательно посмотрела на Кея. Он не производил впечатление законченного идиота, но она на всякий случай кивнула и подтвердила:

— Да. Тот, кого вы и прочая сорокалетняя детвора все еще зовете Покером.

От возможной догадки Кея прошиб холодный пот. Неужели? Если так, надо уносить ноги.

Женщина встала, забыв про тапки, и приблизилась к дивану. Кей подошел ближе, на тот случай, если она вздумает ударить Покера бутылкой по голове.

— И так — каждый день… — донеслось из-под прижатых к лицу ладоней с большими золотыми перстнями. — Каждый божий день. Не могу же я бросить работу и сидеть с ним рядом, как с ребенком! Сволочь проклятая! Фашист!

В ее голосе зазвучали знакомые Кею истерические нотки. Слова тоже знакомы. По собственному опыту он знал, чем такие жалобы заканчиваются и что такой тон означает.

Женщина отчаянно всхлипнула, повернулась к Кею и уткнулась в его широкую грудь, сотрясаясь от рыданий. Тот меньше всего ожидал подобного оборота и неуверенно погладил супругу Покера (настоящую!) по голове. В мозгу булькали дурацкие фразы вроде «Ну-ну!» и «Все обойдется!» — их Кей благоразумно решил оставить при себе.

В конце концов, он с Покером давно рассчитался по долгам… Да и ХаДэ заждался. Неизвестно еще, что там у него за общество на незнакомой стоянке.

«Твоя партия сыграна, Покер. Надо повышать ставки, а у тебя ничего в жизни не осталось, кроме альбомчиков, которые ты надеешься сдать партнерам как большую ценность. Дураков нет. Тебе придется пасовать. А мне пора уходить».

Кей последовал традициям диковинной семейки и покинул дом, не прощаясь с его обитателями, в полной уверенности, что более не увидится с ними никогда. По крайней мере, в этой жизни.

— Я говорю: пошла отсюда, шалава! Шваль подзаборная!

— Не нуди, хер задроченный! Сам отвали!

— Ах ты, сучка! Выставила вымя наружу и думает, она здесь лучше всех!

— Вымя у меня — что надо, дядя! Не бухти… Смотреть разрешаю, а лапы спрячь! Кому сказала! Убери клешни!

Кею показалось, что в диалоге женского и мужского голосов один ему хорошо знаком. Правда, слышал он его недолго, но зато недавно. Так и есть!

На стоянке около смущенного ХаДэ толкались двое: смотритель в синей застиранной куртке, сидевшей на нем коробом и носимой всеми сменами по очереди, и новая знакомая Кея, претендовавшая на звание второй жены Покера. Кей остановился, закурил, прислонился к стене сторожки и наслаждался тихим вечерком, свежим воздухом и зрелищем проклевывавшихся на темном небе звезд. Интересно, что этих двоих так цепко держит около ХаДэ? Надо бы пойти проверить. Байкер сделал последнюю затяжку, затоптал окурок и широким шагом направился к занятной парочке.

— Вот он, хозяин! Пришел, наконец-то! — с облегчением заорал смотритель стоянки и отпустил русалку в джинсах. — Ну, держись теперь, беляночка!

Торопливо и с обидой он поведал Кею, как «эта» воспользовалась тем, что он отвлекся, подбежала к байку и…

— …и приковала себя, сволочь, так, что теперь отпиливать придется!

Помятая и растрепанная девица сидела, прислонившись к передней вилке ХаДэ, дула на синяки, оставленные цепкими лапами смотрителя, и затравленно посматривала по сторонам, напоминая взъерошенного хищного зверька, загнанного в угол. Другая рука прочно прикована к вилке никелированными наручниками. Кей охнул и схватился за карман косухи.

Так и есть! Сперла, дрянь такая, по дороге к двери. Когда поспешно смывалась, предчувствуя приход матери. В том, что девица — дочь Покера, Кей почти не сомневался.

— Ножовочку принести? — услужливо предложил смотритель. — Ментура рядом, помогу девку доставить, если что. Недорого.

Своим ключом Кей молча отстегнул наручники и оттолкнул девушку от ХаДэ. Ему показалось, что байк с облегчением вздохнул, избавившись от живого прицепа. Кей включил зажигание и после первых оборотов электростартера запустил двигатель.

Нагнувшись, он схватил девчонку за руку, резко дернул к себе.

— Садись! Живо!

С каменным выражением лица она подчинилась. Кей не ждал, пока она устроится поудобнее, а вырулил со стоянки на проспект и немедленно начал разгон. ХаДэ плавно набрал скорость, в ушах Кея засвистел ветер, и к байкеру вернулось хорошее настроение. Осталась только кое-какая мелочь.

— Эй, а помедленнее нельзя?

Девица недовольно подала голос, это послужило сигналом Кею резко газануть. ХаДэ завибрировал, что пассажирка немедленно ощутила всем телом, особенно нижней частью. Она замолчала, и через минут пять такой езды Кей понял: девчонка упорно будет терпеть и готова пожертвовать своей круглой попкой, хоть разбейся Кей вдребезги!