Николай Романов - Байкеры

Взяв ее первый раз, Кей испытал ощущение, что его нагло обманывают, но перед зовом плоти все другие чувства растворились. Кей послал принципы очень далеко. Но она… Не то она играла с ним, проверяя на прочность нервов и желая полностью подчинить своей воле, не то она действительно слегка, почти незаметно, смутилась в самый ответственный мо-. мент.

Она многое знает, но не все и не главное. Кей терялся в догадках в те редкие минуты, когда наступала передышка и оба замирали, чтобы через считанные мгновения снова кинуться друг на друга, высунув языки и кусаясь, словно животные, долго искавшие пару, и едва дотерпевшие до случки, чуть не сойдя с ума в одиночестве.

Два или три раза Кей слегка спасовал перед неожиданными требованиями дикой кошки, не знавшей границ в стремлении удовлетворить себя. Она навязывала свою игру, и Кей с опозданием ощутил, как ловко она сделала свои желания его желаниями. Ведьма! Это уже не игра. Это — война. Приняв вызов, Кей вынудил ее кричать, заставив испытать длинную череду мгновенно сменяющихся чувств — от острой боли до многократного оргазма. В отместку она до крови разодрала ему спину когтями, но тут же залечила раны, нежно касаясь царапин горячими губами.

Как внезапно все началось, так же стремительно и закончилось. Неожиданно девица перегнулась через Кея. Он решил, что она созрела для еще одного раза, набрал побольше воздуха и зарылся лицом в манящую грудь, но она схватила лежавшие на скомканных джинсах малюсенькие часики, взглянула и охнула во весь голос. Пока она стремительно натягивала одежду, Кей успел еще раз внимательно рассмотреть юное создание и понял, что его обманули, но в чем заключается обман, он так и не сообразил.

Она ему отчаянно нравилась, но он не торопился со скоропалительными заявлениями. Торопиться некуда. Покер дрыхнет, а вечером дел нет. ХаДэ загнан на стоянку, где гордо возвышается под окнами маленького кирпичного домика, в котором дядька-смотритель трясется от чувства жестокой ответственности за доверенную ему кучу денег на двух колесах.

Девица умчалась, не попрощавшись. Сначала она пробежала в коридор, откуда до ушей Кея донеслось поскрипывание дверцы стенного шкафа. Затем помчалась на кухню. Гулко хлопнула дверь черного хода (Кей знал о его существовании еще с детских времен), и вернулась тишина, прерываемая беспокойным кряхтением Покера, которому, очевидно, снились иллюстрации к его заумной лекции: тонущие во льдах байкеры, порхающие в облаках Харлеи и колонны «Уралов» и «Днепров» защитного цвета, марширующие по улицам, залитым кровью пешеходов.

Затушив со вкусом выкуренную сигарету, Кей поправил простыни, медленно оделся и вышел из спальни, оглянувшись. За окном темнело. Повозив рукой по стене, он нащупал выключатель, и комнату залили потоки света от полудюжины ярких ламп большой люстры. Кей невольно сощурился и поднес ладонь к лицу. Похоже, в этой спальне кто-то боится темноты… Даже ночника нет.

Он увидел брошенное на спинку стула платье, и его поразила одна деталь. Чтобы удостовериться, он взял платье, присмотрелся и со злостью отшвырнул в сторону. Может, Покер заболел и наряжается в женские тряпки? Его молоденькая «супруга» запросто утонет в таком балахоне.

Недоумевая, он покинул спальню и остановился, задумавшись. В голову не приходило ничего, кроме мысли о необходимости проверить масло в ХаДэ и заменить, если что.

В коридоре щелкнул замок входной двери, и раздраженный Кей повернулся к дверям, намереваясь устроить небольшой допрос. Возможно, что и с пристрастием. Сейчас эта девчонка ему все расскажет!

Вошла женщина, полноватая, в очках, примерно одного с Кеем возраста и замерла, увидев незнакомца. Кей улыбнулся:

— Я знакомый. Знакомый Покера. Если собрались кричать, то не надо. Я не грабитель.

Раз у нее ключ, значит, она здесь не чужая.

Женщина бессильно опустилась на стул около двери, аккуратно поставив на блестевший свежим лаком паркет сумку и полиэтиленовый пакет. Стенки пакета проткнули вязальные спицы, мягко обозначились контуры пары клубков шерсти. Кей зрительно ощущал мягкость и упругость клубков, двух шерстяных котят — отраду тоскующей женщины.

— Я вас знаю, — донесся до ушей Кея тихий женский голос. — Вас зовут Кей. Мне о вас рассказывал муж.

Байкеру показалось, что пол поехал у него под ногами. Он действительно слышит эти слова, или ему чудится? Кей не нашел ничего лучше, как переспросить:

— Муж? Этот?