Прежний девичий голос под гитару продолжает песню.
ДЕВИЧИЙ ГОЛОС (поет). Этих возвышенных чувств – Необъяснимо явленье. – Вот почему в отдаленье – Заговор зреет стоуст…
МИХАИЛ. О чем они, Маша?
Мария не слышит вопроса, она в плену песни.
МАРИЯ (поет). Как, говорят, он посмел – Нежных запястий коснуться, – Не испросив у настурций – Права на лучший удел… Ох, почему так не везет? Мне нужен славянин, с большой буквы, я бы ноги ему мыла, да-а, молилась на него. Старый кедр, я сама тебе поклонюсь, и преклонюсь, и пусть говорят что угодно…
ДЕВИЧИЙ ГОЛОС (поет за окном). Не поклонился сосне, – С ней он безумствовал ране…
Гитара ведет мелодию.
МАРИЯ (Михаилу). Ты спрашиваешь, о чем они. Они собираются по грибы. Появились грузди на дальних полянах, за Оёком.
Входят Садовник и Иннокентий. Иннокентий с ярко выраженным чалдоньим лицом.
ИННОКЕНТИЙ. Федор Иванович, вы сани готовите летом?
Указывает на разобранную печь, тут же кирпичи и раствор в ведре.
САДОВНИК. Пришли люди, назвались печниками, сказали «ремонт текущий», разобрали по кирпичику и не кажут глаз. Как вам это нравится?
Иннокентий прищуром глянул на Садовника, усмехнулся.
ИННОКЕНТИЙ. Назвались печниками, а были стукачами… Эх, милый Федор Иванович! До преклонных лет дожили, и не стыдно?
САДОВНИК. Стыдно, Иннокентий. Огород умею возделывать, во! – (показывает огромный помидор) – на грядах, не в теплице; шить умею (смеется), мать обучила, а вот печь сложить… Стыдно, Кеша, стыдно!
Иннокентий берет в руки ведро, явно намереваясь заняться кладкой.
Садовник пытается отобрать у него ведро и мастерок.
Иннокентий просит Михаила сходить за водой, Михаил послушно уходит с ведром.
САДОВНИК (Иннокентию). И ты отдал статью в радиокомитет?
Иннокентий снимает старый свитерок, ищет что накинуть.
Мария отдает ему свой фартук, в котором готовилась кухонничать.
Фартук красив, в крупных белых цветах. Мария повернула Иннокентия из стороны в сторону, любуясь.
ИННОКЕНТИЙ. (Садовнику). Сначала я отдал в областную газету. Прошел через милицейский кардон… Не догадывался, что вход в газету загородит старшина (сыграл старшину). Слушайте, учитель, кто этот негодяй, что придумал у входа в газеты пост выставлять милицейский?…
Пришел с ведром чистой воды Михаил, Иннокентий благодарит его, отливает часть в ведро с раствором, и далее работу совмещает с рассказом.
ИННОКЕНТИЙ. Прямо не старшина, а символ. Ну, поднялся я на этаж. Толстый и добродушный дядя, завотделом промышленности, ласково изрек (чуть играет этого дядю) – «Вопрос о рабочем самоуправлении на базе полного хозрасчета… ах, словцо он тут ввернул (припоминает)… да!., гипотетический вопрос». Чё, чё, чё? – спрашиваю…
Садовник смотрит с улыбкой на Иннокентия, но в улыбке Садовника видна печаль. Он вслушивается еще во что-то и потому полуотсутствует.
САДОВНИК (полуотсутствуя). А дальше?…
Кажется, он знает, что дальше, и ему не интересно, нет, пожалуй, интересно, но больно. Марию это встревожит. Иннокентий и Михаил посмотрят, недоумевая, на них. Иннокентий даже осмотрит себя подозрительно.
ИННОКЕНТИЙ. Месяц статья пролежала в редакции. Звоню. Завотделом мнется. Напрашиваюсь на встречу, бегу. Завотделом почему-то шопотом «Пройди к редактору». Пошел заинтригованный. Секретарша в приемной грудью встала (показывает, отложив кирпич; Мария смеется, но с оглядкой на Садовника) – «Он вас не примет, вы не по делу». Я опешил. Если я не по делу, то кто по делу?…
МИХАИЛ. Воюешь, Кеша, все воюешь.
ИННОКЕНТИЙ (возвращаясь к печи, от печи), Нет, Миша, живу.
МАРИЯ. Миша, не возникай.
ИННОКЕНТИЙ. Я (снова встает и показывает) под локоточки ее отодвинул. Кабинет устлан мягкими коврами. Редактор лысоватый, в тяжелых очках. Очки снял, сквозь меня посмотрел и пряменько говорит «Вы реформист», без вопросительного знака. «Простите, не понял, кто я?» – «А этот самый, из югославских ревизионистов, там тоже носятся с мелкобуржуазной идеей самоуправления, акции скоро раздадут рабочим, а потом по миру пустят, да уж пустили, а у нас»…
В комнату входят гости, в том числе Сергей и Посторонний. Гости, разумеется, смотрят на Иннокентия в глине.
ИННОКЕНТИЙ (к гостям). Текущий ремонт, обещали поллитру поставить.
За окном кто-то под гитару еще ведет мелодию.
ПОСТОРОННИЙ. Я вообще-то посторонний. Но наслышан о вас, Федор Иванович.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу