Борис Черных - Есаулов сад

Я увидел его в минуту, свободную от друзей и книг, и ужаснулся и понял, как это страшно и весело получить письмо от школьного товарища, с хрустом вскрыть холодный конверт и обжечься: «Люся выходит замуж»…

20 января.

11. «Крестьянский стих Твардовского лишен интеллекта», – Рюрик Ольхон. Ой-ей.

Чтение Ганди, которого нужно читать 17-18 лет.

24 января.

12. Восстание на «Санта-Мария». Капитан Галвало, поэт или политик.

26 января.

13. Кажется, все понимают – нужен стяг, нужен лозунг. Но стяги имеют свойство линять, а лозунги засиживают мухи. Поэтому время от времени стяги и лозунги меняют. Но у нации должна быть нравственная цель, на все времена единая.

27 января.

14. Бомарше. Граф: Благодаря способностям и уму ты мог бы выдвинуться по службе.

Фигаро: Выдвинуться благодаря уму? Ваше сиятельство смеетесь надо мной? Будь посредственностью, низкопоклонствуй и добьешься всего.

Граф: Пришлось бы только немного заняться политикой под моим руководством.

Фигаро:… Претворяться не знающим того, что тебе известно, знать все, что тебе неизвестно, слышать то, в чем ничего не понимаешь, пропускать мимо ушей то, что понимаешь, в особенности быть в состоянии делать то, что свыше твоих сил, часто делать большую тайну из того, чего нет надобности скрывать, запираться, чтобы очистить перья, и казаться глубокомысленным, когда в тебе, как говорят, хоть шаром покати, плохо ли, хорошо ли разыгрывать персону, плодить шпиков и оплачивать изменников, размягчать печати, просматривать письма и стараться важностью цели оправдать ничтожность средств – вот и вся политика: умереть на этом месте…

Снова Фигаро:… Мне ответили, что во время моего экономического уединения в Мадриде установилась система свободной продажи всего, чего угодно, даже произведений печати, и что если я не буду в моих статьях касаться власти, религии, политики, морали и должностных лиц, обществ, пользующихся доверием, оперы, других спектаклей, ни кого, кто имеет отношение к чему-либо, я могу свободно печатать все, под надзором двух или трех цензоров. Для того, чтобы использовать такую сладостную свободу, я выпускаю объявление о повременном издании и, не желая идти по следам других, называю его «Бесполезная газета»…

28 января.

16. Выговор по всем линиям – и не трогает. Потому что ложь, придумано неизвестно зачем, может быть удар по беристам. Жалко Колю Макарова.

1 февраля.

17. Наша статья «В роли оповестителей» в «Восточно-Сибирской правде», хоть боком задеть Пертцика.

2 февраля.

18. Они стоят в коридоре. Она говорит ему: «Но, Миша, я хотела на праздники к маме съездить, и дома меня ждут». Асеев делает строгое лицо и отвечает: «Ты раньше говорила, у тебя нет партийного поручения. Вот тебе поручение – на празднике следить за порядком в общежитии» – «Но, Миша, это вовсе и не партийное поручение, а какая-то бяка. И мне так охота домой, а в общежитии вон сколько народу остается, дай кому-нибудь эту просьбу».

Лицо у Миши Асеева надувается, я впервые вижу его таким, ему верно меня стыдно (а я специально не ухожу), но он шипит дивчине: «Ты попросишь у меня потом общественную нагрузку, попросишь еще»…

Февраль.

19. Первый корпус университета. Здесь когда-то говорились медленные речи, а теперь сплошной треск.

20. Дарлинг, социалист, вернувшийся в природу, – герой «Путешествия на „Снарке“. Эволюция Джека Лондона.

21. Ганди и Уитмен – близки по ощущению человечности, по абсолютному духу, что ли.

22. Паустовский. Это красивое скольжение – не равнодушие ли? Но он завораживает, он умеет приковать к вязи слов – о смысле мало думаешь, музыка ведет.

23. Зато после Паустовского учебники наши не читаются совсем – цитата на цитате, после ухоженного пруда да в болото с тиной.

24. Илья Эренбург хорошо пишет о Марине Цветаевой и цитирует стихи ее.

25. Москвитин по угрозыску приносит дурные вести то об одном, то о другом. Пертцик изнасиловал домработницу, «дело» замяли, пострадавшая получила солидную взятку, и герой наш цветет. Но перед студентом Москвитиным стелется.

Письмо от Наташи Опариной, студентки архивного института: она училась в 121 московской школе, Пертцик преподавал у них конституцию и историю. Внезапно статья в «Вечерней Москве» (подделал диплом), и Пертцик исчез с горизонта, чтобы появиться у нас и процвесть. Кандидатом наук он уже стал, станет и доктором. Типаж.